и мы повернулись друг к другу, чтобы предаться тому, что было довольно весомой частью наших отношений.
– Я тебя почти люблю, – сказала Джилли. – Хочешь верь, хочешь нет.
– О, я верю, – скромно сказал я. – Тысячи не стали бы верить.
– Перестань кусать меня за ухо, мне это не нравится.
– В книгах говорится, что ухо – эрогенная зона номер один.
– Книги могут идти куда подальше.
– Прелестно.
– Туда же, куда все эти публикации насчет женского освобождения, типа «Миф о вагинальном оргазме». Чепуха, да и только. Конечно, это не миф.
– Пожалуй, тут не место для публичных слушаний, – сказал я. – Пожалуй, тут место для личной страсти.
– Ну что ж, если ты настаиваешь.
Она устроилась поудобнее в моих объятиях:
– Если хочешь, я тебе кое-что скажу.
– Только если иначе никак.
– Слово на четверку по вертикали – это не галлюцинация, это галлюциноген.
Я вздрогнул:
– Большое спасибо.
– Я подумала, тебе будет интересно.
Я поцеловал ее в шею и положил руку ей на живот.
– Тогда мы получаем Г, а не Ц в двадцатке по горизонтали, – сказала она.
– Стигма?
– Умен, старина.
– Закончили?
– Хм…
Немного погодя она сказала:
– Тебя действительно воротит от зеленых с розовым занавесок? Они такие потрясные.
– Может, ты все же сосредоточишься на происходящем?
Я почувствовал, как она усмехнулась в темноте. Сказала:
– О’кей.
И сосредоточилась.
Она разбудила меня, как будильник, в пять часов. Дело было не столько в шлепке, которым она меня разбудила, сколько в том, куда пришелся этот шлепок. Смеясь, я вынырнул на поверхность.
– Доброе утро, малыш, – сказала она.
Она встала и сварила кофе – хаос каштановых волос, светлое, свежее лицо. По утрам она выглядела изумительно. Она добавила ложку жирных сливок в густой черный кофе и села напротив меня за кухонный стол.
– Кто-то действительно напал на тебя, верно? – как бы между прочим спросила она.
Я намазал маслом кусочек ржаного хрустящего хлебца и потянулся за медом.
– Вроде того.
– Не расскажешь?
– Не могу, – коротко ответил я. – Но когда смогу – расскажу.
– Возможно, умом ты тверд, как тиковое дерево, – сказала она, – но тело у тебя, как у всех, уязвимое.
С полным ртом я удивленно посмотрел на нее. Глядя на меня, она наморщила нос.
– Раньше я считала тебя загадочным и волнующим, – сказала она.
– Спасибо.
– А теперь ты волнуешь не больше, чем пара старых домашних тапочек.
– Ты так любезна, – пробормотал я.
– Раньше я думала, что есть что-то волшебное в том, как ты распутывал дела всех этих полуобанкротившихся заведений, а потом сообразила, что это не магия, а просто чистый здравый смысл…
Конец ознакомительного