Тимса, София едва помнила. Как, впрочем, и мать – Вильгельмину Элли. Они отправились в экспедицию и пропали, когда ей исполнилось три года. Ее память хранила одно драгоценное воспоминание, да и то выцвело, стало прозрачным и призрачным: вот они идут рядом с ней и держат ее за руки. Их смеющиеся лица видятся ей как будто издали, они сияют нежностью. «Лети, София, лети!» – восклицают родители, и она вдруг взмывает над землей. И заливается неудержимым смехом, который вплетается в звонкий хохот матери и басовитый голос отца…
И все. Больше от них ничего не осталось.
Вильгельмина – Минна, если коротко, – с Бронсоном были первоклассными исследователями. До рождения дочери они путешествовали на юг, в Пустоши, на север, где изучали Доисторические Снега, добирались даже до Сокровенных империй на востоке. Они планировали в дальнейшем брать с собой Софию, когда она подрастет… Случилось так, что срочное письмо от коллеги, углубившегося в Папские государства, заставило их уехать раньше намеченного срока. Некоторое время они раздумывали, не взять ли с собой дочь…
Именно Шадрак уговорил свою сестру и ее мужа оставить Софию у него. Письмо содержало намеки на непредсказуемые опасности, к которым даже он не мог их подготовить. И если уж сам Шадрак Элли, доктор исторических наук и мастер-картолог, не ручался, что путь окажется безопасным, – ребенку трех лет от роду там определенно нечего было делать. Кто, как не он, понимал, на какой риск шли Минна и Бронсон? И с кем еще оставить малышку, если не с любимым дядюшкой Шадраком?
Они уехали – снедаемые беспокойством, но очень решительные. Уверенные в том, что поездка не слишком затянется…
Родители Софии так и не вернулись. С течением лет все меньше оставалось надежды на то, что когда-нибудь они объявятся живыми. Шадрак знал это; София – чувствовала. Однако по-настоящему поверить отказывалась… А теперь еще это закрытие границ. София места себе не находила, и вовсе не из-за погубления исследовательских перспектив, обрисованных в речи Шадрака. Все дело было в ее родителях. Они покинули Бостон в гораздо более мягкую эпоху, когда поездки без каких-либо документов были обычным делом; поступать таким образом считалось даже мудрым, ведь в опасном путешествии их могли повредить или стащить. Бумаги Минны и Бронсона хранились в письменном столе в их спальне. Если Новый Запад в самом деле закроет границы, как же они попадут назад?..
Предавшись невеселым раздумьям, София откинула голову на спинку сиденья и опустила веки…
Спустя некоторое время она вздрогнула, почувствовав, что кругом сгустилась холодная и странная темнота. Девочка резко открыла глаза, в панике спрашивая себя: «Что, уже ночь наступила?..» Перво-наперво она потянулась за часами, потом быстро огляделась. Оказывается, вагон остановился в тоннеле. Далеко позади ярко светился входной проем. Значит, день продолжался. София прищурилась, вглядываясь в циферблат.