не подставлял. А выпив, утерся тыльной стороной ладони и вполголоса, очень печально сказал:
– Хворает государь. Крепко хворает!
Маркел молчал. Дядя Трофим спросил:
– Ты как к нам сюда заехал? Прямо?
– Нет, через Никольские, – сказал Маркел.
– Вот так! Через Никольские! – со значением сказал дядя Трофим. – Потому что Ризположенские стоят закрытые. И также Фроловские, это уже третий день! Одни Никольские открыты! Почему? Потому что замысел имеется!
– На кого? – тихо спросил Маркел.
В ответ дядя Трофим только многозначительно хмыкнул. Маркел выжидающе молчал. Тогда дядя Трофим продолжил:
– И все это вот здесь, на моей шее! – и для наглядности постучал себя по ней ребром ладони.
– А как, – спросил Маркел, – вы про эту страсть дознались?
– Очень просто, – сказал дядя Трофим. – Сорока на хвосте принесла. И я поехал. А это туда – за Новгород. За Ладогу. За Валаам. И там этот колдун, лопарь, Уйме Пойме. Нехристь, конечно. Я, говорил, знаю, мало вашему царю править осталось, помрет он скоро, как соб… Тьфу! Прости, Господи! – Дядя Трофим перекрестился, потом продолжал: – Говорит: пришла комета, это она по его душу, гореть ему огнем, спалит она его, будет его огонь жечь изнутри… Ну, и так дальше, много всякого, мы все это записали. И повезли сюда. И здесь в застенок. Боярин князь Семен у него спрашивает: кто тебя, пес, подучил? А он: я сам. И еще: а вы что, кометы не видели? Мы говорим: ну, видели. А он: тогда чего спрашиваете? Разве вы не знаете, для чего кометы запускаются? Чтобы дать нам знать, что скоро у нас будет большой огонь, потому что… Ну, ты понимаешь!
Маркел кивнул, что понимает. Дядя Трофим молчал. Маркел спросил:
– И что?
– А ничего! – сказал дядя Трофим. – Ему что?! Мы его на дыбу, он висит. Мы его в кнуты, а он опять висит. Государя принесут… – Тут дядя Трофим замолчал, пристально посмотрел на Маркела и строго сказал: – И ты не сболтни где по дурости, понял?!
Маркел кивнул. Дядя Трофим продолжил:
– Не ходит уже государь. Встать не может. Разнесло его всего! В чирьях весь! Огнем весь горит! А этот нехристь насмехается: не жилец ты, говорит, великий царь-государь, дни твои сочтены, помрешь ты в среду, в Кириллов день.
– Так сегодня уже вторник! – воскликнул Маркел.
– А завтра среда, – сказал, недобро усмехаясь, дядя Трофим. – Кириллов день завтра. Завтра срок. И я говорю: надо его на стряску! И сечь до кости, чтобы он порчу снял! А князь Семен отвечает: больше трех раз в день поднимать на дыбу не положено, таков закон. А я: какой закон! А если государь помрет?! А князь…
И дядя Трофим замолчал, начал оглядываться. А после перегнулся через стол и прошептал Маркелу на самое ухо:
– А князь Семен отвечает: значит, такова будет Господня воля!
И резко сел на место и перекрестился. Маркел тоже. Дядя Трофим посмотрел на бутыль. Маркел налил. Дядя Трофим сказал обычным голосом:
– А ведь