сват Хват! – огрызнулся Гудила. – Ты бы еще спросил, кто мне эту дичку принес. Вишь, нигде не растрескалась! А я ить ее замачивал. Долго замачивал…
Носок молча кивнул. Конечно же он знал, что Гудила никому не доверит такие важные процессы, как вымачивание (для повышения твердости) и сушка заготовки для кибити из дички, тем более грушевой, просто очень хотелось поговорить с человеком, заменившим ему когда-то отца и мать. Именно сильная привязанность к старику и побудила его несколько лет назад наказать хамоватого заказчика, из-за которого дед Гудила потерял тогда покой и сон…
По настоянию мастера луки решили делать составными. Для большей прочности на внутреннюю сторону кибитей дед Гудила наклеил пластины из елового «кремля» – прикорневой части дерева, а на внешнюю – пластины из березы. Готовые части скрепили прочным и стойким клеем из осетровых пузырей, потом пропитали кедровой смолой, а места склейки стянули тонкими бычьими сухожилиями. Сам лук оклеили берестой, а чтобы он был более упругим, наклеили на его спинку жгут из лосиных сухожилий, предварительно расчесав их до тонких волокон.
Роговые накладки на концы лука решили не ставить: хлопотно, а толку мало. К тому же обычно ими отделывалось только оружие, предназначенное для знатных людей. Тетивы у Гудилы имелись готовые. Причем на любой вкус: из скрученной полоски сыромятной кожи, замоченной в крови зверя, шелкового шнура, скрученных стеблей крапивы… Старик остановил свой выбор на тетивах из лосиных сухожилий: он умел обрабатывать их столь искусно, что те служили очень долго и никогда не отсыревали.
Что касается стрел, то этого добра у деда Гудилы тоже хватало. А налучья и колчаны полностью изготовил сам Носок, освежив в памяти полученные в юности навыки. К сожалению, времени на «выдержку» лука не было. Хотя обычно любой заказной лук «дозревал» после изготовления в темном сухом помещении в течение года, а особо ценные экземпляры и вовсе выдерживались до трех лет. Считалось, что чем дольше «выдержка» лука, тем он лучше…
Однако не зря в народе говорится, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается: приятелям пришлось провести у Гудилы четыре дня и четыре ночи. Спали прямо на полу, на охапке соломы, а будили их по утрам все те же шустрые баранчики: сначала облизывали сонные лица бархатными язычками, а потом начинали настойчиво бодать. Не привыкший бездельничать Стоян тоже нашел себе работу: за три дня перепилил и переколол все имевшиеся в хозяйстве старика бревна и дрова, после чего сложил их в поленницу высотой с малый храм. Успел также починить изгородь и навесить, как следует, дверь в избу.
Прощаясь, Носок сказал, пряча повлажневшие вдруг глаза:
– Ты это, дед… не болей… Вернусь – отблагодарю. А пока, прости, нечем…
– Глупости болтаешь, – строго одернул его дед Гудила. И неожиданно… обнял и перекрестил: – Храни вас Господь…
Почти весь день Носок ходил, словно воды