будет так, чтоб приземлённая
Печаль осталась на кресте.
Любовь, тобою пригвождённая,
Родится, может быть, в тебе.
Тогда ты, светом озарённая,
В любви своей ко мне придёшь.
Тоскою смертной умудрённая,
Ты счастье с неба обретёшь.
Когда умолкают поэты,
Тогда умирает любовь
И проблески вышнего света,
И в прах превращается кровь.
Когда умолкают пророки,
То истина гибнет во тьме.
Тогда торжествуют пороки
Во всём, наяву и во сне.
Когда умолкают святые,
Тогда говорит сатана
Слова безнадёжно гнилые
Соблазна, разврата, греха.
Когда умолкает надежда,
Тогда сквозь отчаянье крик.
И кто же распятую нежность
Дыханьем своим воскресит?!
И я умолкаю и плачу,
Святой, и пророк, и поэт.
Любовь ничего уж не значит.
Я есть, но как будто бы нет.
Красивых много. Ты – одна,
К которой вся моя душа
Устремлена.
Я сам не знаю, что в тебе
Меня зажгло. Я весь в огне
Пылаю.
Твой образ так меня пленил,
Что вдохновенье пробудил
От дрёмы.
И я, как будто бы, прозрел,
И снова счастья захотел,
Не смерти.
Я вновь с надеждою молюсь.
И вновь, почти что, не боюсь
Отчаянья.
Кружи́тся муха возле лампы.
Кружи́т и кру́жит – суета.
О, если б Бог ей разум дал бы, —
О, ужас! —
Она б уже сошла с ума.
А я держусь, ведь я не муха.
Но в размышлениях кружусь…
Бог дал нам душу, дал нам духа.
Зачем?!
Я в горьких мыслях спать ложусь.
И, пробуждаясь, снова в горе,
В болезнях тела и души.
Мне не понять, в чём Божья воля,
В чём суть.
За что страдаем всё же мы?
Люблю!
Ты – нежное мечтанье.
Люблю!
Во мне горит желанье…
Люблю!
Ты в мыслях днём и ночью.
Люблю!
Во мне тебя всё хочет…
Люблю!
Глаза твои и губы.
Люблю!
Колени, бёдра, груди.
Люблю!
Власы твои и кожу.
Люблю!
Ты мне всего дороже.
Люблю!
В прекрасном теле душу.
Люблю!
Стремлюсь тебе быть мужем.
Люблю!
В несчастном упованьи…
Люблю!
Живу один в страданьи…
Люблю!
В словах своих я точен.
Люблю!
Дай мне, хотя бы, ночку…
Люблю!
Открой ко мне участье…
Люблю!
Пусть я умру от счастья.
Люблю!
Прости за дерзновенье…
Люблю!
К тебе