обычай! Пусть ваша доброта будет выше мести.
Толпа замерла.
– Прав воевода! – взвизгнула вдруг какая-то заплаканная баба. – Бог видит все! Бог не простит, если мы с ним расправимся!
Толпа, согласно загудев, стала расходиться.
– Стойте, бабы! – Воевода поднял руку. – Что же вы? Спасли ему жизнь – и бросаете на произвол судьбы! Кто будет ходить за ним?
Бабы, чертыхаясь, заторопились восвояси. Лишь одна, не старая еще, женщина подошла к пленнику:
– Выздоровеет, мужик в доме будет, – ласково сказала она. – Грешно душу человеческую губить…
…И вот опять татары! Ждал их Андрей Сеча, ох, ждал…
– Крепко задумался, воевода! – донесся до его сознания чей-то голос. Гости сидели за столом, поглядывая на пустые блюда.
– Задуматься есть над чем… – вздохнул Сеча. – Долго ли продержалась Рязань?
– Пять ден.
– И никто не пособил?
– Кому ж… Теперь каждый сам по себе. Очевидцы сказывали, что Батый потребовал от рязанцев десятину. Совет был, там порешили: коли врагу дать требуемое, он нашу слабость почувствует. И пока не разорит, тянуть не бросит. Не давать! На том и порешили…
– Куда дальше пошли?
– Вроде на Коломну. Больше ничего не знаем, – наперебой отвечали купцы. – Что дальше будет, судить не беремся. Но возвращаться на Рязань опасно. Вот и держим путь до Киева. Стены там не чета нашим…
Проводив гостей на отдых, Сеча позвал Акима.
– Беда на Русь пришла! – огорошил его с порога. – Татары вновь объявились. Сейчас думу думать надобно. Кликай срочно совет, да свечей, скажи, пусть принесут побольше.
– До утра не ждет? – Аким посмотрел в темные глазницы окон.
– Не ждет, Аким!..
Совет собрался быстро. Не было только князя Василия. Наконец двери открылись и вошел юноша, почти мальчик. Его лицо светилось лучезарной улыбкой, но глаза глядели не по-детски серьезно. Воевода низко поклонился и, сдвинув косматые брови, отчего взгляд сделался сумрачным, сказал тихо, но внятно:
– Прости, князь, что разбудил среди ночи… Великое горе обрушилось на землю Русскую. Татары взяли Рязань.
Гридница застыла, потом зашумела.
– Кто весть принес? – раздался резкий голос боярина Вырды.
– Купцы рязанские, – хмуро ответил Сеча. – На пятый день пала. Антихристы ее дотла сожгли. На Коломну двинулись…
Заговорил Бразд – невысокий суховатый боярин, казавшийся старше своих лет.
– Зря ты нас пугаешь, воевода. Рязань-то далече. Ну, пожгли. До нас искры не долетят. Чего нам бояться? Пусть на Коломну идут. Глядишь, там им шеи и сломают.
Разом в поддержку заговорили несколько человек, но тут же умолкли, заметив, что большая часть гридницы настроена по-иному. Князь Василий сидел спокойно, наблюдая за людьми. А те, понурив головы, о чем-то думали. Воевода