владения графа, потому что тот был виновен в гибели его покровителя – но и стража короля Франции, он подался в торговый флот, благо мало кого волновало прошлое матросов. Служба на судах того времени была не мед, и охотников прозябать в тесных и вонючих трюмах, недоедать и недосыпать находилось немного, потому что в любой момент на корабль мог обрушиться шторм или могли напасть пираты.
В какой-то мере де ля Рошу повезло – его взял помощником Бартоломью Кривой Глаз, хотя в морском деле дворянин мало что смыслил. В свое время, когда и тот, и другой разбойничали, им приходилось встречаться, поэтому капитан доверял Шарлю де ля Рошу всецело, тем более что бывший оруженосец был храбр, отменно владел любым оружием и мог хорошо управляться с буйным отрядом вольных стрелков, не признававших даже Бельтрама.
– Что трясешься, как собачий хвост! – рявкнул де ля Рош на одного из стрелков. – Не дрейфь, мы не дадим им забраться на борт!
На высоченный борт нефа и впрямь подняться было нелегко, тем более под обстрелом и на полном ходу.
– Мсье Жильбер, готовьте горшки с земляным маслом! – скомандовал де ля Рош, обращаясь к невзрачному человечку в изрядно засаленной одежде.
За мсье Жильбером, алхимиком, уже несколько лет гонялась святая инквизиция. Он был весьма полезным человеком для Бартоломью, потому как знал секрет горючей смеси; ее заливали в горшки, поджигали и бросали на неприятельские суда, которые шли на абордаж. За это Кривой Глаз прощал ему все: и беспробудное пьянство, и воровство (несмотря на астенический склад, Жильбер ел за двоих и часто без зазрения совести запускал руку в кладовую судового баталера[12]), и даже трусость. Алхимик боялся штормов, грозы, всякой нечисти, в том числе и морского змея, который якобы топит корабли и пожирает матросов, хотя Бартоломью никогда не доводилось видеть это мифическое страшилище за всю свою жизнь.
– Где Нуэль? И где, наконец, капитан? – спросил запыхавшийся Бельтрам; он мотался по обширной палубе нефа, как заведенный.
– Где, где… – пробурчал де ля Рош. – В своей каюте. Графиню и ее служанку ублажает.
– Пора бы ему уже и появиться на палубе.
– Пора. Иди и зови.
– А почему я?! – окрысился Бельтрам; он боялся, что несдержанный на руку капитан может попробовать на прочность его челюсть.
– Потому что я приказал! – отчеканил Шарль де ля Рош, одарив Бельтрама жестким взглядом.
Крыть было нечем, и Бельтрам, тяжело вздохнув, начал подниматься по трапу к кормовым надстройкам. Войти в каюту капитана он не успел: отворилась дверь и стрела, посланная изнутри, пробила наемнику горло. Бельтрам упал на палубу, несколько раз дернулся в конвульсиях и затих. Де ля Рош остолбенел – какого дьявола?! Неужто капитан сошел с ума?
Ответ на его мысленный вопрос последовал незамедлительно –