кого-то? – полушутя спросила Берта.
– Нет, смотрю, – тихо ответила Эри. – Пытаюсь понять.
Перед ней в маленькой клетке сидела пара небольших нахохлившихся птичек, с черными головками, оранжевыми грудками, и зелеными спинками. Птичкам было явно не очень хорошо, они зябко жались друг к другу, и активности не проявляли.
– «Масковый неразлучник», цена – самец 2000, самка 2500, – прочитала Берта. – Бедные. Им тут, кажется, не очень хорошо.
– Им холодно, – ответила Эри. – И клетка совсем крошечная.
– Мы их купим? – осторожно поинтересовалась Берта. От Эри она теперь ожидала всего, чего угодно.
– Нет, зачем, – покачала головой та. – Нам нужно другое.
– И что же?
– Понять, для чего нам это показали, – ответила Эри. – Когда ищешь вот так, как я, всегда что-то показывается. Но не всегда понятно, для чего. Ты видишь что-то, но тебе еще нужно понять, что именно ты видишь, и как это соотносится с тобой[5].
– Угу, – протянула Берта.
– Ну и вот, – Эри вздохнула. – Жалко птичек.
– Что поделать, – ответила Берта, которая подумала, что глупо, наверное, жалеть юнитов, да еще и птичек, да еще и существующих в теоретическом построении, внутри которого сейчас гуляют их сознания.
– Ничего, – ответила Эри. – Пойдем?
– Пойдем, – согласилась Берта.
Снег, который шел все время, пока они ехали, поутих – поэтому Берта сама предложила немножко прогуляться и осмотреться. Эри согласилась, хотя особого энтузиазма в ее голосе не послышалось. Они прошли вдоль домов по улице, вышли к перекрестку. Постояли, посмотрели на редкие машины, на прохожих.
– Слушай, у тебя нет ощущения, что мы на Соде? – спросила Берта.
– Как тебе сказать, – Эри задумалась. – Немного есть. А ты сама у нас ведь бывала, да?
– Дважды, в самом начале создания программы, – ответила Берта. – Но совсем недолго, и оба раза летом.
– И хорошо, что летом. Ты ведь не очень любишь зиму, – заметила Эри.
– Есть такое, – призналась Берта. – То есть люблю, но не холодную и не долгую. У нас ведь не было зимы, вот такой, со снегом. Потому что на Терре-ноль тепло. Я снег впервые увидела в горах, – призналась она. – Когда мы начали работать уже серьезно. Мне понравилось, да. Но я очень быстро от него устала.
– Да, от зимы устаешь, – согласилась Эри. – Мне понравилось на Окисте. Короткая зима. Не успеваешь почувствовать то, чем она является здесь.
– А что есть «здесь»? – с интересом спросила Берта.
– Безнадежность. Наверное, тут очень долгая зима. Как у нас. Долгая-долгая холодная и тёмная зима, – Эри зябко дернула плечами. – Я её не любила. А сейчас поняла, что по ней соскучилась.
– Почему? – спросила Берта.
– Так же, как ты – потому что это был дом. Не идеальный, разумеется, с кучей недостатков – но он от этого не перестал быть родным, – Эри, не отрываясь, смотрела на засыпанную снегом улицу – там, где прошли машины, виднелись темные следы от колёс, а в других