твоей матери из столицы. С какой же, собственно, целью смотрела ты в него?
– Ах! У этого зеркала особое чудесное свойство.
Затем девушка подробно, без утайки, передала отцу предсмертное завещание покойной матери, но отец все еще как будто был в сомнении.
– Душа матери находится в этом зеркале, и всякий раз, как ты начинаешь тосковать по ней, она появляется в нем? Невероятно это что-то.
– Нет, нет, я ничуточки не лгу. Ты не веришь? Вот, смотри! – Поставив зеркало против своего лица, так что оно отразилось в нем, она убежденно воскликнула: – Вот она. Ты все еще будешь сомневаться?
При виде этого отец только всплеснул руками:
– Действительно, ты удивительно почтительная, любящая дочь. Лицо, которое отражается в зеркале, это твое собственное лицо. Ты считаешь его изображением матери, но ведь ты и покойная мать точь-в-точь похожи одна на другую, это именно и думала тогда мать, завещая тебе зеркало, в этом сказалась ее мудрость. Не зная этого, ты видела в нем только изображение матери и облегчала скорбь свою, глядя на него каждое утро, каждый вечер… Нет, не козни в этом, глубокая любовь дочери сказалась тут. Я глубоко тронут этим. И как только мог я не понять таких чувств, как мог поддаться словам твоей мачехи, чуть не возненавидеть тебя, делать тебе упреки! Прости меня, дочь моя!
Сильная жалость к своему детищу-дочери пронзила все существо его, и он залился слезами. Стоявшая давно уже за дверью и наблюдавшая за всем происходившим мачеха вдруг решилась на что-то и, войдя быстро в комнату, преклонилась перед девушкой:
– Виновата я, виновата. Не зная твоего преисполненного дочерней любви сердца, я по свойственному мачехе чувству сильно возненавидела тебя, не знающую ненависти, тебя, ни в чем не повинную. Я обвиняла тебя в колдовстве, когда ты только всего и делала, что смотрела в зеркало. Я наговорила на тебя отцу. Велико заблуждение, велика вина моя. Но изменилась отныне душа моя, и хотя не родная дочь ты мне, хотя не рожала я тебя в болях и муках, все же буду любить я тебя, сколько есть сил моих. Пусть все, что было до сих пор, забудется, как водою унесенное, прошу тебя, люби меня, как родную мать свою.
Краска раскаяния покрыла лицо ее, и она, не переставая, просила прощения.
Успокоился тогда и отец. Еще от себя стал он делать увещевания и наставления им обеим. После этого мачеха и падчерица стали дружны и неразлучны, как рыба с водою. Никогда уже больше не появлялось у них и тени несогласия…
И стала легка им жизнь, и стал их дом полной чашей.
Дед Ханасака
В давние-стародавние времена жили-были в некотором месте дед да баба. Было у них маленькое поле, и жили себе старики потихоньку-полегоньку, горюя об одном только, что у них нет детей. Если что и было кой-какой утехой в их одинокой старой жизни, так это жившая у них собака. Собаку звали Сиро[29], и старики любили и холили ее как свое собственное чадо, как любят бабочек, как холят цветы. Кошка, говорят, в три дня забывает о милостях, которыми пользовалась в течение