чушь, типа: «Большое спасибо, было познавательно и интересно», но я чувствовал такое угнетение и подавленность, что просто молчал.
На улице Женя неожиданно обернулся ко мне: «Как будто на саму смерть посмотрели… К некоторым вещам я до сих пор не могу привыкнуть. Бешенство это… страшное, до жути».
– Ага, – только и смог ответить я.
Труп лисы сдали на исследование в Горветлабораторию в отдел Особо опасных инфекций. В срезах головного мозга методом иммунофлюоресценции были выявлены тельца Бабеша-Негри, представляющие собой массивные скопления частиц вируса бешенства. Сотрудники ДПС не пострадали.
Гринпис
Бывают такие смены, когда работать не хочется, например, в майские праздники. Народ на три дня уехал из пыльного шумного города и забрал с собой своих домашних питомцев: усатых и полосатых, четверолапых и длиннохвостых – короче, всех. С завистью представляю, как они сейчас расслабляются на даче, а мы тут работаем… Однако раз клиенты уехали, то и у нас работы нет. Смена началась в 8 утра, сейчас уже 8 вечера, и за прошедшие 12 часов мы приняли всего несколько пациентов, и то с какой-то мелочью. Я продвинулся по карьерной лестнице и уже вторую неделю официально работаю санитаром у ведущего врача клиники. Я очень горжусь этим, и мне хочется показать себя в деле. Поучаствовать в какой-то сложной операции, сделать что-нибудь важное и геройское, но сегодня народа нет, от слова совсем… Вместо великих свершений мы сидим на скамейке около клиники и зеваем от скуки. Григорий Павлович, старший смены, мой врач и начальник, наконец не выдерживает. Бросив в урну только что закуренную сигарету, он грустно вздыхает и, кряхтя, встает со скамейки.
– Ладно, Семен. Ты начинай потихоньку убираться, собирай инструментарий, препараты, а я пойду полежу, телевизор посмотрю. Дело к вечеру, очевидно, клиентов не будет.
– Хорошо, Григорий Павлович.
Я поднялся со скамейки, взял щетку и пошел подметать и мыть пол. Я почти уже закончил уборку, как с улицы послышались торопливые шаги, и взволнованный женский голос произнес: «Саша, давай быстрее, вон вход, там дверь открыта». Я с грустью взглянул на вымытый до блеска и еще мокрый кафель… В клинику зашла молодая пара. Юноша и девушка, взволнованные и запыхавшиеся, за две ручки держали большую сумку, и из нее… БЛИН!!! Из нее на чистый кафельный пол капала зеленая краска!!!
– Господи, вы же мне краску на пол льете!!!
Я молнией метнулся в кабинет, схватил большой мусорный мешок и бросил на пол под капающую из сумки краску.
– Ставьте сумку на этот мешок. Вы откуда? У вас в сумке что, краска налита? У нас ветклиника, вы, случайно, адресом не ошиблись?
Запах краски, какого-то растворителя и еще чего-то мерзко пахнущего, начал заполнять клинику. По коридору послышались торопливые шаги Григория Павловича.
– Семен, что у тебя тут происходит? Молодые люди, здравствуйте. Вы зачем нам все тут краской залили?
Молодые люди молча стояли под градом недружелюбных вопросов.