Посредник Драконов. Василий Павлович Щепетнев

сколько против доктора Гэрарда, сколько против нашей Миссии? – хранитель Туглон схватывал не лету.

      Ещё бы. Они тут все делают на лету – пьют, едят, спят. Ведь каравелла хоть и в плавании, а в полёте. Нет, скверный каламбур, четвёртого разряда.

      – Примерно так, – согласился Фомин. – Вряд ли кто-то ненавидел или боялся доктора Гэрарда настолько, что решил убить его прямо во время плавания. И хлопотно, и неудобно, и круг подозреваемых слишком узок. Мог бы потерпеть до возвращения на Землю.

      – Психика убийц отлична от психики обыкновенного человека, – Хаммель не мог поступиться истиной. – Возможно, убийца не боится разоблачения, возможно, он даже хочет, чтобы его разоблачили.

      – Вот как? – хранителю Туглону слова магистра пришлись по душе. – Тогда пусть он нам поможет.

      – Он и помогает – на свой манер. Иначе зачем убийце похищать голову доктора Гэрарда?

      – Да, действительно…– протянул хранитель.

      Кто голову спёр, тот доктора и укокошил. Фомин едва не сказал это вслух, лишь приобретенный с годами такт удержал от желания блеснуть начитанностью. Вместо цитирования авторов Межпотопья он, кашлянув, сказал:

      – Хотелось бы знать, в какой мере смерть доктора Гэрарда влияет на Лунную Миссию Навь-Города.

      Паладин думал недолго:

      – Выполнение нашей миссии, безусловно осложнилось, – он сделал упор на слово «нашей», понимай, как знаешь: то ли обиделся на то, что Фомин отделил себя от миссии, то ли напротив, признателен за щепетильность. – Доктор Гэрард выдаю… был выдающимся специалистом. Тем не менее, потребуется нечто большее, нежели смерть одного из участников миссии, чтобы сорвать её.

      – Например? – спросил Фомин.

      – Я неудачно выразился, – поправился паладин. – Миссия будет безусловно выполнена, вот что я хотел сказать.

      – А убийца, кем бы он ни оказался, будет изобличен, – добавил хранитель Туглон.

      – Нисколько не сомневаюсь, – Фомин представил себе семидневное, нет, уже шестидневное плавание: всеобщая подозрительность, само- и взаимослежка плюс невозможность куда-нибудь уйти. Воистину герметическое убийство.

      Но худшие опасения Фомина не сбылись – приказ безотлучно находиться в кают-компании не последовал. Вряд ли причина тому нежелание паладина Ортенборга обеспокоить себя и остальных участников плавания круглосуточным лицезрением друг друга. Скорее, он считает, что изловить убийцу будет проще, не меняя условий плавания. Или даже знает, кто убийца и хочет расправиться с ним частным образом, не вынося сора из каравллы.