она погублена безвозвратно?
– Если позволите, я заберу ее с собой. Нужно попробовать разные смеси.
– Конечно, конечно, мэтр! Сюзанна, заверните, пожалуйста.
Молоденькая камеристка взяла «благоухающую» юбку с опаской – как бы запах не перекинулся на руки и на платье.
Окно гардеробной было открыто, но свежий ветер оказался бессилен перебить вонь. Человек, часто бывающий в Пале-Кардиналь, в личных покоях его преосвященства и мадам де Комбале, притерпелся к ней и почти не замечал. А мэтр Барре, впервые сюда призванный, очень даже чувствовал, и его избалованный нос был сильно недоволен.
– Позвольте, я немедленно займусь вашим платьем, мадам, – и парфюмер вытащил из горлышка флакона туго притертую пробку.
– Платье мы три дня проветривали. Но мне уже всюду мерещится эта вонь. Как вы думаете, мэтр, существуют ли ткани, которые не принимают запахов?
– Боюсь, что нет, мадам.
Пожилой парфюмер смотрел на даму с искренним сочувствием. Ему нравилась эта невысокая пухленькая блондинка. Аккуратно обрабатывая тампоном платье с изнанки, он поглядывал на мадам де Комбале со здоровым мужским любопытством. Жюльен Барре был еще не в том возрасте, чтобы глубокий вырез на платье оставил его равнодушным. И парфюмер позавидовал его преосвященству…
Весь Париж знал – а Париж в таких случаях редко ошибается! – что кардинал Ришелье сожительствует со своей племянницей, мадам де Комбале, совершенно по-супружески, как два голубка. Сплетничали также, что он не отказывается от мимолетных приключений, из-за чего случаются стычки с племянницей и голубки по три дня не разговаривают. Париж только еще твердо не решил, кто кого соблазнил – кардинал молодую вдовушку или вдовушка кардинала.
Мари-Мадлен де Комбале была дочерью его сестры, мадам де Понкурле. Девушка росла в Пуату, была настоящей провинциалкой, скромной и богобоязненной. С дядюшкой встречалась редко – ему хватало забот! Кардинал помогал родне (в разумных пределах!) и даже поспособствовал браку племянницы с подходящим человеком. Звали жениха Антуан де Рур де Комбале, и он оставил единственный след в истории – как «самый волосатый человек при дворе». В 1625 году господин де Комбале скончался.
Ришелье решил позаботиться о молодой вдове, которой исполнился всего лишь двадцать один год, на свой лад. Он добился указа короля Людовика о назначении ее фрейлиной королевы-матери – Марии Медичи. Мари-Мадлен, не считавшая супружескую жизнь хоть в какой-то мере привлекательной, желала уйти в монастырь, но от королевской милости нельзя было отказаться. Да и ссориться с дядей молодой вдове не хотелось. И она придумала форму протеста: появлялась при дворе в скромном черном платье из недорогой ткани и носила самую простую прическу. Прошло немало времени, прежде чем Мари-Мадлен стала завивать волосы и сменила дешевую ткань на шелк.
Время от времени вдовушка сбегала таки к кармелиткам, а дядюшка