Любит вертеть хвостом. Была любовницей самого герцога Бэкингема и до сих пор об этом счастье, кажется, забыть не может. А милорд, между нами говоря, ни господам, ни дамам в нежности не отказывал, и список побед у него подлиннее, чем дорога от Парижа до Лондона. Да и лет красавице немало. Сейчас, при утреннем свете, вы сразу ее возраст разглядите.
– Благодарю, господин капитан, – ответил Анри. – К счастью, мое сердце нынче не свободно, так что постараюсь держать эту коварную даму на приличном расстоянии.
– Самое разумное решение, де Голль… – улыбнулся де Кавуа и обернулся на стук шагов. – А, Жакмен, это ты? Что стряслось?
– Из канцелярии его преосвященства принесли, – почтительно доложил слуга, протягивая толстый пакет.
Де Кавуа вскрыл депешу, и у него глаза на лоб полезли.
– Из канцелярии, говоришь?!. «Кудрявый ветерок, покинув берег Сены, о вашей красоте поведал мне в тиши, с тех пор моей души страданья неизменны, поскольку я влюблен, а вы так хороши!..» – гробовым голосом прочитал он, медленно наливаясь краской. – Они что там, с ума посходили?!
Бешено вращая глазами, капитан швырнул вынутые из пакета бумажки на стол. Они разлетелись, одна упала на пол возле ног Анри, и он поднял листок.
– Это, оказывается, для меня… – растерянно сказал де Голль. – А послали вам, господин капитан, чтобы вы успели передать это мне.
– Вам-то мадригалы для чего? – остывая, мрачно поинтересовался де Кавуа.
– Понятия не имею. Но его преосвященство, конечно, знает.
– Ну так забирайте! Ишь, «кудрявый ветерок»… Де Голль, а вы в таком вот виде собрались идти к даме?
– Да, мой капитан.
– Это никуда не годится! Вам надо завить волосы. Черт знает что! Весь Париж будет смеяться: офицеры его преосвященства ходят, как нормандские крестьяне, с прямыми волосами!
Анри вздохнул – очень уж он не любил возню со щипцами.
– Это деловой утренний визит, – сказал он. – И даме будет совершенно безразлично, какая у меня прическа. – И поспешно ретировался, пока де Кавуа не придумал еще каких-нибудь способов облагородить его внешность.
Леди Карлайл после шотландского виски спала младенческим сном. Верный Джон и миссис Уильямс не знали, как быть. Госпожа сама велела сразу впустить к ней молодого человека, но разбудить хозяйку поутру им долго не удавалось. Когда же она проснулась, разом прибавилось хлопот, потому что миледи тут же пожаловалась на тошноту и головную боль, к ним прибавились жажда и спазмы в желудке. И пока слуги отважно боролись с господским похмельем, де Голль терпеливо ждал.
Сперва ему нашлось чем заняться. Он с раздражением вспоминал свой разговор с толстой и неопрятной теткой, которую обнаружил в кабачке «Шустрый кролик». Анри помчался туда сразу после разговора с отцом Жозефом. Как и следовало ожидать, толку он не добился.