Как же ей повезло, что она смогла подарить миру такое прекрасное создание! Когда они закончили собирать ожерелье, на городок опустилась ночь.
Глава четвертая. Воскресенье, 28 ноября, наши дни
Вечеринка в «Вороне» закончилась за полночь. Сьюзен стояла на улице, на холодном адирондакском ветру, благодарила и обнимала каждого, ощущая тепло.
А потом пришло время возвращаться домой. Сьюзен уже села в свой старенький «Додж-Дарт» вместе с мамой, когда подошла попрощаться Терри.
– Повеселись там! – крикнула она через окно. – Убей его наповал!
Сьюзен поняла, что это был такой намек на казнь, и покачала головой, улыбнувшись.
Пять минут спустя они подъехали к дому. Это был уютный трехкомнатный домишко неподалеку от той улицы, на которой Сьюзен жила много лет назад с мужем и дочкой. Ленора покатила свой кислородный баллон по дорожке к дому, в то время как Сьюзен несла большой пластиковый мешок для мусора, наполненный собранными за сегодняшний вечер наличными.
– Выглядит тяжеловато, – прокомментировала Ленора, – как ты думаешь, сколько там?
– Много, – ответила Сьюзен. Она споткнулась на ступеньках крыльца, чувствуя себя выжатой как лимон. Но вечер определенно удался: они собрали гораздо больше денег, чем она ожидала.
Сьюзен отперла дверь, и они вошли. Когда женщины проходили через гостиную, устланную ворсистым ковром, Ленора сказала:
– К черту казнь. Тебе следует поехать во Флориду и оттянуться на пляже.
Только не это. Вот уже несколько месяцев Ленора пыталась отговорить ее от участия в казни. Но она понимала, что мать не имеет в виду ничего плохого, она просто волновалась за Сьюзен. Если та снова увидит Чудовище, то вскроются старые раны. Поэтому она проглотила свое раздражение и ответила:
– Не знаю насчет Флориды, но, может быть, по дороге я заеду на Ниагарский водопад.
Она не была уверена, всерьез ли говорит об этом, но Ленора ухватилась за слова:
– Обязательно поезжай! И еще посети гору Рашмор. Спорю, это нечто!
Они вошли в кухню, Сьюзен развязала мешок для мусора. Чтобы освободить место для денег, Ленора убрала со стола кофейник и салфетницу в форме уток. Единственное, что всегда объединяло их с мамой, – это память о любви Эми к уткам. Всякий раз, когда Сьюзен или Ленора находили уточку на распродажах и блошиных рынках, они хватали ее и несли в дом.
Сьюзен выложила купюры на стол и ошеломленно уставилась на них. Она никогда в жизни не видела столько денег, даже в субботу вечером в закусочной на День независимости.
Ленора подняла две толстые пригоршни банкнот и поднесла их к носу:
– Боже, как хорошо пахнут эти деньги. Я хочу их съесть.
Сьюзен подняла с пола пару случайных купюр.
– Мы должны разложить их по стопкам.
Они начали складывать деньги по достоинству: один доллар, пятерка, десятка, иногда даже двадцатка. В углу у плиты их старый серый кот Румпель сидел и облизывал лапы.
– Знаешь,