который акцентировал плохую память. Поэтому он понял, что с ним нужно вести себя крайне осторожно, чтобы не последовало у генерала психического срыва. Его глаза были мутными, но иногда вспыхивали словно лунные камни. Геннадий не был психоневрологом, но глубоко людям в глаза мог заглядывать. И чтобы утвердится в своих мыслях, вспомнил учебные семинары по повышению квалификации, где им говорили о некоторых признаках психопатии, к которым относилась, поразительная харизма и бесконтрольное поведение. Как раз всё то, чем козырял генерал. Его китель уже был расстёгнут на половину и из-под него была видна тельняшка. Он был уже на взводе и придирчиво смотрел на всех, кто находился в квартире.
Геннадий понимал, что с этим товарищем, не только шутить, но и общаться опасно. Поэтому он вышел из-за стола и сел в кресло около журнального столика, где было нагромождение непочатых бутылок разных напитков в стекле. Было желание покинуть эту квартиру, но он отмёл эту мысль, за которую ему стало стыдно перед своим другом Алексеем, отцом Ромы.
Идиллия была взорвана через час, когда генерал всем забил мозги. Взрыв произошёл из-за ссоры отца с дочкой на кухне. Катя вбежала в зал и потянув Свету за руку, сказала:
– Пойдём Света к тебе и вернёмся только тогда, когда, старый маразматик покинет нашу квартиру, – после этой фразы она акцентированно посмотрела на Рому.
Они выбежали из квартиры, хлопнув сильно дверью. А Рома пошёл к генералу на кухню. Геннадий не стал вмешиваться в их семейные дела, он сидел за журнальным столиком, молча попивал Шампанское закусывая его дольками мандарина. Он не старался прислушиваться к разговорам тестя и зятя, который происходил на повышенных тонах, но от его старательного нехотенья мало что зависело, когда голос генерала прорезал всю квартиру:
– Мне такой зять не нужен, который дочку – красавицу у меня решил купить за два мешка картошки. Мне холодильник японский купи, большую плазму, – можно Филипс, но в первую очередь оплати мне услуги дантиста. А то мне жрать совсем нечем.
– А баранов сколько голов пригнать, – отвечал голос Ромы.
Наступила гробовая тишина.
– Наверное утихомирились? – подумал Геннадий и закрыл глаза, но тут в тишине раздался лёгкий треск ткани. Мимо него кто – то пробежал в лоджию:
«Видимо генерал, решил свои засранные мозги на морозе проветрить», – подумал он и открыл глаза.
Чей это был силуэт признать было невозможно, но зато хорошо просматривались две опустошённые бутылки, которые Катя ставила для отца и Геннадия:
– Ничего себе генерал, – пробормотал он, – ушатал литр водки и пошёл проветриваться на мороз.
Но он ошибся. В это время из кухни вышел разъярённый генерал. Он был похож на циклопа из фильма про Синдбада морехода, не хватало только рога во лбу. Он медленно надвигался на Геннадия растопырив руки:
– А ты чего здесь, расселся, вон отсюда, – показал он пальцем на выход, – и как можно быстрее катись.
– Так