ты куда? – удивилась Татьяна, когда он отвернул в сторону от кочегарки, где оставлял свой велосипед.
– Хотел в мастерскую к Василию Тимофеевичу попроситься. Кое-что нужно смастерить.
– Понятно. Ну, тогда до завтра.
– Слушай, давай я тебя отвезу, а потом вернусь.
– Ерунду не городи. Доеду на автобусе. Пока.
– Пока.
Мастерская встретила его смешанным запахом древесной стружки, машинного масла и металла. Здание было разделено на три класса. Первый – столярка с учебными столами, пилорамой и сверлильным станком. Второй – токарный и третий – слесарный.
Всем этим хозяйством заведовал старый мастер Василий Тимофеевич, который как раз сидел в своей конторке и читал газету. Совсем скоро должны были начаться занятия у кружка «Умелые руки», в котором гимназисты занимались по интересам и под бдительным оком трудовика.
– Здравствуйте, Василий Тимофеевич.
– Здрав будь, Витя. А кто это тебя так отделал? – отрываясь от чтения, полюбопытствовал он.
– Да так, баловались на пустыре и увлеклись малость.
– Баловались? На пустыре? – с явным сомнением произнес трудовик.
– Ну да, – на голубом глазу подтвердил Нестеров.
– Ладно. Видал. Сдулись-таки, – переводя разговор на другую тему, тряхнул он газетой. – Партия эсеров объявила о своем роспуске. И этих дожал Песчанин.
– Да у нас вроде бы свобода слова и политических взглядов.
– Молод ты еще, Витя. Сколько на нашем ковчеге, осколке былой империи, было разных партий? А теперь? Четыре. Вот и все, что осталось. Причем все они возникли уже после Февральской революции. И подавляющее большинство в Думе – за Демократической партией России, а остальные чуть не с руки президента едят. Свобода слова, конечно, есть, да только собака лает, а караван идет. Нужно же пар недовольства как-то спускать. Вот их никто и не трогает. И даже оппозиционные газеты позволяют выпускать, где можно, ругать власть. Хотя оно где-то и хорошо. А то очковтиратели нарисуют благостную картину, а потом будем удивляться новой революции и гражданской войне. Н-да. Неинтересно оно тебе. Ладно. Чего пришел-то?
– Василий Тимофеевич, я хотел в мастерской кое-что сладить. Можно?
– Поди не табуретку сколотить? – хмыкнул трудовик.
– Табуретку и дома можно, – подтвердил Виктор.
– А материалы твои или как?
– Я потом восполню все, что потрачу.
– И много решил потратить?
– Не. Самую малость. Пару-тройку обрезков досок да гвоздей немного.
– Понятно. Тогда ничего не нужно. Твой батя нас, слава богу, не обижает. И машиной поможет, и пару недель назад леса подбросил. Чего делать-то собираешься?
– Механическую терку.
– Хм. Не слыхал. Ну давай, ваяй. Поглядим, что у тебя получится. Если что, спрашивай, помогу советом.
– Да к вам сейчас толпа набежит.
– А ты не стесняйся. Меня на всех хватит.
Обращаться за советом все же пришлось. И у Василия Тимофеевича действительно находилось