они довольно малы и их можно обойти пешком за один день. Там прекрасный галечный пляж, сосновая роща и крымский лесок. Я построил маленький деревянный домик и приглашаю туда друзей отдохнуть и поудить рыбу. При желании можно даже подстрелить зайца, но только при огромном желании. А теперь про моих друзей, о которых вы никогда не слышали, но которые стали, как бы это правильнее выразиться, кроме свидетелей, еще и фигурантами этого печального события. Я потом объясню почему, но сначала о них. Итак, у меня четверо близких приятелей, они тоже бизнесмены, члены моей политической партии, которая на последних выборах заняла много мест в местных органах власти. Некоторые из них в ближайшее время собираются баллотироваться в правительственные органы. Ребята всегда с удовольствием составляли мне компанию на Остров. Разумеется, брали с собой и Витю. В тот тихий февральский день мы вшестером отправились в мои владения. Друзья все приготовили для рыбалки. Нам сказали, что пошла кефаль. Еще с утра мне показалось: Витя чем-то встревожен, его настроение не изменилось и на природе, хотя мой мальчик очень любил Остров. Виктора явно что-то беспокоило, и он словно находился в раздумьях, стоит ли делиться со мной своими мыслями именно сейчас. Когда мы с друзьями уже собрались с удочками идти на берег моря, племянник подошел ко мне и сказал:
– Ты слишком доверяешь ему. Этого не следует делать.
– Кому? – поинтересовался я. Витя огляделся:
– Дядя, давай не сейчас. Когда вы вернетесь, я тебе кое-что расскажу. Это очень опасный человек. – Истомин тяжело вздохнул: – Почему-то я не придал его словам большое значение и теперь корю и ругаю себя за это. Ну что мне стоило не пойти на рыбалку и расспросить парня? Но друзья торопили меня, и я кивнул:
– Хорошо, Витя. Обязательно поговорим.
Мой мальчик как-то жалко улыбнулся и пошел к дому. Я до конца жизни не забуду его улыбку. Больше я не видел его живым.
Глаза мужчины увлажнились, и Борис Дмитриевич промокнул их платком.
– Иногда я думаю: ну почему Господь забрал у меня мою единственную отраду? Единственного близкого и дорогого человека? Кому теперь нужны эти богатства? – он указал пальцем на дом. – Кому оставлять счет в банке? Фирму? В этом доме никогда не будет звучать детский смех. Я обречен на одиночество. Меня постоянно гложет чувство вины. Его ничем не заглушить, и самое меньшее, что я сейчас могу сделать для Вити, – найти виновника его гибели.
Дмитрий внимательно слушал и не перебивал собеседника. Он знал, как важно ему выговориться.
– Значит, вы отправились на рыбалку…
– Да. – Он снова приложил к глазам платок. – К нашему приходу Виктор с помощью моего сторожа должен был накрыть на стол. Однако, вернувшись, я увидел, что он ничего не сделал, и очень удивился. Такого еще не бывало. Я стал звать его, но мой мальчик не откликнулся. Тогда мы с друзьями прочесали Остров и нашли его. – Борис Дмитриевич нервно глотнул. – Витя висел на дереве. Рядом с ним лежала записка.
Психолог подался вперед:
– Что в ней было написано?
– Я запомнил текст наизусть. –