Грейт-Чиппинг, самый большой город в этой части Дорсета. Чуть ниже по склону, за Винтоном и Пен-Куко, стояла церковь Святого Жиля в Винтоне и домик пастора, спрятавшийся за ней. Дина должна выйти из рощи перед их домом и подняться на гребень холма Клаудифолда. «Только бы она пришла! Боже, сделай так, чтоб это произошло!» – повторял про себя Генри. Под ним, далеко в стороне, были дорога на Мортон-парк и деревня Клаудифолд. Там, скрытый за поворотом дороги, находился Дак-Коттедж, с ярко-красной дверью и новыми оконными рамами, сделанными миссис Росс. Генри удивлялся, почему эта леди решила жить в подобном месте. Она производила впечатление типичной горожанки. Минуту или две он думал о ней, сладко спящей в своем обновленном коттедже и мечтающей, возможно, о докторе Темплетте. Еще дальше, за гребнем холма, располагалась ферма Каинов, куда врач, должно быть, приезжает, чтобы наблюдать за большим пальцем ноги самого младшего члена семьи.
«Они все там внизу, – думал Генри. – Крепко спят в своих теплых домах, и никто из них не подозревает о том, что я здесь, в холодный рассвет, жду Дину Коупленд».
Он почувствовал, что спине стало немного теплее. Пожухлая трава становилась как будто ярче, и он разглядел свою нечеткую тень. Юный Джернигэм повернулся на восток и увидел восход солнца. И вдруг юноша заметил свою возлюбленную, одетую в голубое платье, с красным шарфом на шее.
– Доброе утро, – поприветствовал ее Генри.
– Не могу отдышаться, – сказала Дина. – Доброе утро! Твоя сигарета пахнет просто великолепно.
Он дал ей одну.
– Превосходное место. Я рада, что пришла. Ты не поверишь, но мне жарко. Руки и лицо – холодные, но все остальное горит, как в печке.
– Я тоже очень рад, что ты пришла! – воскликнул Генри.
– Генри, – спросила вдруг Дина, – как бы ты себя повел, если б узнал, что наделен властью над всеми людьми? Как бы ты поступил?
– В первую очередь даровал бы кузине Элеонор мысль о том, что она должна заниматься миссионерством в Полинезии, или внушил бы мисс Кампануле идею об организации общественного движения нудистов в Чиппинге. Или сделал бы так, чтобы мой отец стал сюрреалистом.
– Нет, честно, что бы ты сделал? – настаивала Дина.
– Не знаю. Возможно, я бы попытался сделать их проще. Люди кажутся мне слишком сложными.
– Сделал бы их добрее?
– Да, возможно, им бы это помогло.
– Помогло бы. Если бы мисс Кампанула и твоя кузина Элеонор перестали завидовать друг другу, и доктор Темплетт больше бы жалел свою жену, и миссис Росс позаботилась бы о том, чтобы не разрушать жизни других людей, мы бы не были свидетелями таких сцен, что произошли прошлым вечером.
– Возможно, и не были бы, – согласился Генри. – Но нельзя запретить любить, если их чувства можно назвать любовью. Надеюсь, тебе известно, что я люблю тебя. Поэтому мне все кажутся благородными, добрыми и великодушными. Но в то же время, будь у меня гарем больных жен, это не помешало