шесть лет разыскивала. Ловил девушек в парке, насиловал, убивал, вернее, сначала убивал, потом насиловал, а затем вот так же красиво укладывал, украшал труп цветами и листьями…
– И все равно – глупости! – не унимался Леха. – Ее любовник убил, это ежу понятно! – Он вцепился в рукав Митрофанова джемпера и начал объяснять. – Дверь открыли родным ключом, значит, убийца был вхож в этот дом…
– Или выкрал ключи у намеченной жертвы, – встрял Зарубин.
– Она его ждала! Намылась, разделась, причесалась, надушилась – запах до сих пор в воздухе витает, – азартно выкрикнул Леха, шмыгнул носом. – Порядок навела, красоту: цветочки поставила, бельишко шелковое постелила… – Он с надменным видом глянул на оппонента. – А то, что подушки лежат симметрично, простынки без морщинок, а волосы нимбом, я тебе вот что скажу – все бабы так любовников встречают! Им же, бабам, особенно моделям, главное произвести впечатление, подать себя красиво! Сбить мужика с ног у самого порога.
– А получилось, что он ее с самого порога… только не сбил, а убил, – тихо сказал фотограф.
– В упор, а не с порога, – поправил Смирнов. – Она лежала, когда он вошел, ждала. Он подошел, склонился над ней, сделал вид, что хочет поцеловать, а вместо этого всадил ей в грудь две пули. Потом закрыл ее глаза, прикрыл тело простыней и скрылся в ночи.
– Звучит правдоподобно, – кивнул Голушко. – Если, конечно, опустить бред типа «скрылся в ночи»…
– Почему же бред? Он в ночи и скрылся!
– Девушку убили ранним утром, так что если тебе очень хочется употреблять красивые книжные выражения, скажи просто: «И он нырнул в утренний туман…».
– Утром? Ты уверен?
– Почти на сто процентов…
Голушко не договорил, так как за его спиной раздался красивый баритон:
– С каких пор господин старший следователь берет на себя обязанности эксперта-криминалиста?
Господин старший следователь обернулся. Как и ожидалось, на пороге комнаты обнаружился эксперт с важной фамилией Ротшильд. Внешность у него была под стать фамилии – важная, особенно внушительно смотрелось лицо, такое хоть на монетах чекань: с квадратным подбородком, крупным прямым носом, выпяченной нижней губой. Только тело подкачало, оно было бесформенным, рыхлым, толстозадым, но Ротшильд очень старался это скрыть: носил приталенные пиджаки в вертикальную полоску с большими поролоновыми плечами. Характер у эксперта был отвратительный: склочный, неуживчивый, Леха Смирнов эксперта кроме как «поганцем» не называл. Голушко Ротшильда тоже не любил, поэтому, увидев его, очень пожалел, что не приехал на место преступления позже.
– Ну так что, господин старший следователь? – раздув ноздри, спросил эксперт. – Мне уйти, дав вам возможность поупражняться в криминалистике, или остаться, чтобы делать свою работу?
– Прошу, господин эксперт, приступайте, – невозмутимо ответил Митрофан, жестом указав эксперту на покойную.
Ротшильд сжал губы в ниточку, надменно кивнул, после чего подошел, склонился над трупом и, из вредности