простуду, особенно если комната не защищена от сквозняков и недостаточно заперта.
Это безобидное замечание, которое, впрочем, стоило мне огромных трудов, произвело самое неожиданное впечатление. Секунду-другую посетительница смотрела на меня широко раскрытыми серыми глазами – и сердце мое забилось еще сильнее, – а затем сдавленно воскликнула:
– Запертая комната! Боже мой – запертая комната! – в ужасе закрыла она свое лицо обеими ладошками.
Девушка вдруг пошатнулась, падая на коврик перед камином – явно в глубоком обмороке. К счастью я мгновенно среагировал на это и успел подхватить ее сзади за подмышки, невольно коснувшись ее тела, затянутого в корсет. Естественно, я покраснел, волнуясь еще сильнее, но рук не одернул, иначе бы она стукнулась затылком об пол. Напрягшись, я аккуратно опустил ее на коврик.
Не на шутку перепугавшись, Холмс быстро налил из графина в рюмку воды, и поспешно добавил немного бренди (по счастью бутылка стояла рядом с графином).
– Как ее состояние, Ватсон? – в сильнейшем волнении пробормотал Холмс, держа рюмку в руках и глядя на нас сверху вниз. – Что с ней?
– Обычный обморок, – ответил я, по профессиональной привычке успев быстренько взглянуть на ее зрачки и замерить пульс, причем, почему-то оба этих простых действия необычайно взволновали меня. – Надо бы ее пересадить в кресло.
Стоя на коленях возле нашей посетительницы я поднял голову и посмотрел на Холмса, но тот только растерянно показал на рюмку с бренди в своей руке. Я вздохнул и снова повернулся к нашей таинственной посетительнице. И в бессознательном состоянии она была ужасно красива! Почему-то изрядно волнуясь, я просунул руку под эту очаровательную головку и мягко придержал ее затылок. И заволновался еще больше. Предварительно напрягшись, слегка приподнял ее за плечи, придерживая под тонкой нежной шейкой, после чего вторую руку просунул ей под талию и попытался оторвать девушку от пола. На удивление она оказалась очень легкой! Но поза у меня была не очень удобной и поэтому я недовольно взглянул на Холмса, который так и стоял с рюмкой бренди. Но, видя, что помощи от него не дождаться, я, кряхтя, выпрямился, предварительно встав на колени. Покачнулся.
– Холмс, черт возьми! Да помогите же! – невольно вырвалось у меня.
Холмс, по непонятной мне причине по-прежнему не выпуская рюмку с алкоголем, тем не менее подскочил ко мне довольно быстро и, суетясь, помог переложить нашу посетительницу в любимое кресло Холмса – так как оно располагалось ближе всего к камину.
Какое-то время мы – двое довольно молодых людей – глупо смотрели на беспомощное тело худенькой стройной девушки, на ее невольно приоткрытое платье.
– Джон, дружище, – наконец нарушив молчание, в сомнении произнес Холмс, с каким-то детским испугом глядя на неподвижную девушку. – Может, ты что-нибудь сделаешь с ней? Жалко будет, если она умрет. Да и с деньгами у нас туго.
Я только усмехнулся практичности своего друга, впрочем, искренне переживая за нашу посетительницу