подробнее о причинах вашего решения уехать на постоянное проживание за границу.
А.И.: У меня имелись определённые медицинские проблемы, нерешаемые в Советском Союзе. Но не только это. Чтобы съездить на гастроли за рубеж, надо было пройти массу некомпетентных комиссий. Раздражало также неуважительное отношение к артистам. Например, титры фильмов, в которых мы пели, никогда не содержали наших имён! От многого свинства хотелось бежать… В семьдесят девятом году мы подали документы на выезд, а Стахан положил свой партбилет. Но нас не выпустили.
– И как это мотивировали?
А.И.: Говорили, что это было не в интересах государства.
С.Р.: А вторая формулировка звучала так: «Вы слишком много сделали для советского искусства, чтобы вами рисковать». И пояснили, что за границей, оказывается, убивают много наших людей. В общем, чушь какая-то.
А.И.: И вот мы со Стаханом – лирические исполнители, которые всегда пели о любви – остались одни, два отказника. Нам запретили выходить на сцену, не давали работать, уничтожили записи. Сотрудники радио и телевидения с риском для карьеры пытались сохранить хоть какие-то наши песни. Чем мы только ни занимались, чтобы выжить, даже развозили товары на машине…
– Кто-нибудь из известных людей вас тогда поддержал?
А.И.: В самом начале восьмидесятых мы получили приглашение от известного продюсера, нашего друга Эдика Смольного на украинский фестиваль. Чтобы можно было подработать и выступить перед зрителями. А ещё мы благодарны Иосифу Кобзону. Он дал возможность выйти на сцену, предоставив свой оркестр. Второй раз он помог, когда встал вопрос о первом нашем выезде за рубеж после нескольких лет отказничества.
С.Р.: Меня вызвали в партком. Иосиф тоже пришёл туда и произнёс решающее слово в нашу защиту. Мы это помним и до сих пор поддерживаем уважительные, добрые отношения.
– Сегодня жалеете о том, что когда-то не удалось уехать?
А.И.: Конечно, жалеем. Там бы мы всё равно не пропали.
С.Р.: Михаилу Шуфутинскому, Любе Успенской, Вилли Токареву очень помог их отъезд. Сейчас они вернулись и приняты как герои. А мы не смогли уехать и были отчасти забыты. Нет пророка в своём отечестве…
А.И.: У нас был большой перерыв, десять лет. Вы знаете, что такое оказаться преданными анафеме? Нас объявили врагами родины и партии. Мы до сих пор не восстановились полностью, потому что потеряли несколько поколений и выпали из тусовки. Иногда кажется, будто всё наладилось, но я не считаю это окончательным прорывом, так как мы отсутствуем на самых престижных концертах. Например, организуемых Аллой Борисовной Пугачёвой. А к наиболее рейтинговым передачам, вроде «Песни года», нас и близко не подпускают, хотя со своим по-прежнему уникальным жанром мы ни на чьи владения не претендуем. Пару лет назад мы в «Песню года» принесли «А самовар кипит…» Оскара Фельцмана. Все были в восторге, сказали, что песня полюбилась