крупная женщина с громким голосом, работала в школе учителем начальных классов. Она, как ни странно, никогда не читала детям нотаций и назидательных бесед, а детей только своих было четверо! Да и во дворе их дома всегда крутилась целая ватага девочек и мальчиков всех возрастов, так как ко всем детям приходили их друзья.
– И как же сильно надо любить детей, чтобы ежедневно терпеть у себя во дворе такое их скопление? Не замечать этот гвалт, и всегда встречать ребят улыбкой, – удивлялась Таня, – повезло Вале иметь таких родителей.
Папа Вали работал поваром в заводской столовой. Иногда он баловал всю детвору какими-нибудь плюшками или сырниками к чаю.
Изредка родители Вали даже принимали участие в общих играх с детьми. Одним словом, здесь всегда было необычайно интересно и весело. По вечерам старшие дети – друзья Вали, собирались на лавочках у ворот дома, вели разговоры на разные темы, смеялись над шутками, играли в карты, девочки иногда гадали. Уходить домой не хотелось, и молодежь старалась продлить посиделки как можно дольше, тем более, что многие в этой компании испытывали друг к другу симпатию и первую влюблённость.
В один из таких летних вечеров, друзья Вали собрались, как обычно. Шурик Полянский, худой, вертлявый паренёк потешал публику рассказом о рыбалке.
– Вот, значит, я удочку закинул, сижу, жду. Не клюёт, зараза, ну хоть ты тресни! А Васька со своим спиннингом выделывается. Закинет его и сматывает, закинет и сматывает. И тут та-ка-я поклёвка! Карп! Килограмма на три, никак не меньше. Я аж обалдел. Как заору Ваське: «Сачок тащи!» А он, дурья башка, от неожиданности спинингом ка-ак маханёт, что леса через его голову и прямо мне… ну, в эту самую, на которую люди себе приключения ищут. Я сначала не сообразил, что случилось, а карп в воде туда-сюда мечется. «Сак давай! – ору я Ваське, – сорвётся!» А он всё своё: спиннинг тянет, тот аж дугой выгнулся. Ой, чую, не то что-то… Больно! Крючок-то видно меня уже хорошо поддел. Терплю из последних моих сил, и так Ваське врезать хочется! И карпа боюсь отпустить. Совсем я от боли одичал, в глазах потемнело. Зарычал я тогда во всю силу: «Если ты, сволочь, мне сейчас же сачок не дашь, я тебе зуб выбью!» Тут он вроде очнулся, кинул спиннинг, за сачком метнулся и мне чуть-чуть легче стало. Я уду еле держу, а карп меня вместе с ней мотает. Васька с сачком по берегу носится. Он сюда, карп в другую сторону. Он туда, карп обратно. О спиннинг споткнулся, леса натянулась, Я аж взвыл от боли. Ну, думаю: сейчас карпа вытянем, убью гада! Это я о Ваське, – пояснил он ребятам уже зажимавшим животы от смеха, – в общем, кое-как вытащили мы карпа. Удочки смотали и в больницу поехали, крючок из… – он похлопал себя по тощему заду, – вытаскивать.
Все заходились от смеха, представляя маленького, юркого Шурика рядом с огромным увальнем Васькой. Шурик всегда веселил компанию своими байками. Это он мог! Но сейчас видя, что друзья утирают слёзы от смеха, ему стало обидно.
– Чё? Не верите? Я шрам могу