кормежку и займусь этим.
– Отлично, – немного повеселев, сказал Вяткин. – А как там Ферзь поживает? Живой пока еще?
Речь шла о коралловой змее белого цвета, попросту говоря, об альбиносе, которой удивительно точно подходило прозвище шахматной королевы. Уникальную рептилию преподнесла Аркадию Платоновичу в качестве презента одна тунисская компания в знак благодарности за безупречное выполнение «Гарантией успеха» срочного и запутанного контракта. Заказчик предусмотрительно побеспокоился узнать о вкусах главы фирмы, и это впоследствии сделало общение партнеров доверительным и приятным.
Вольский гордился раритетом, и Ферзь по праву считался его любимцем, если так можно выразиться по отношению к ядовитой змее. Иногда, когда Аркадий Платонович находился в особом расположении духа, ее по требованию Вольского доставляли к нему в кабинет в специальном контейнере. Там владелец опасного животного ставил клетку к себе на стол и как ни в чем не бывало занимался составлением какого-нибудь важного документа, изредка бросая взгляд на находящегося от него всего в десяти сантиметрах смертоносного гада. Так Аркадию Платоновичу лучше думалось. Но пару месяцев назад хищник наотрез отказался от пищи, и хозяин имения не в шутку встревожился. К альбиносу приехал ветеринар и сказал, что питомца надо исследовать, а для этого потребуется сначала его усыпить. Змее сделали укол, и эскулап приступил к работе. Врач долго копошился в пасти рептилии и все покачивал головой, видимо, находя признаки болезни, которую он и ожидал увидеть. Затем айболит вынес неутешительный вердикт – язвенный стоматит. Такой недуг поражает змей, если они получают травмы черепа, например, при ударах о стеклянные стенки клетки.
Аркадий Платонович сразу согласился с диагнозом врача, он вспомнил, что Ферзь действительно страдал излишней агрессией и часто бросался на мнимых врагов из внешнего мира, сильно ударяясь головой о невидимую прозрачную преграду.
Ферзю промыли пасть раствором, врач выписал рецепт и назначил курс лечения, но пока заметных улучшений в состоянии здоровья пациента что-то не наблюдалось…
– Скорее жив, чем мертв, – ответил Павел. – Только непонятно, надолго ли. Вон мышь до сих пор по нему бегает, а он на нее ноль внимания.
Павел указал пальцем на расположенную неподалеку клетку, из иллюминатора которой выглядывала белая голова Ферзя с грустными и мутными глазами. По вольеру беззаботно бегал грызун, то и дело задевая змею, но альбинос полностью отрешился от происходящего вокруг.
– Ладно, мне пора. – Вяткин кивнул Павлу и вышел в другую дверь, соединяющую подвал с домом.
День у Михаила не задался с самого утра. В семь часов Арсений привез с вокзала шефа, хмурого и озабоченного. Не особенно придав этому значения, секретарь, по обыкновению, пустился докладывать о состоянии дел. Рассказал ему о прошедшей встрече с замом Вольского,