свою форму, которая с первого дня плена заметно потеряла свой вид, я обрядился в огромную по своим меркам одежду. Мне на запястьях защёлкнули наручники, засунули в машину и повезли в неизведанном направлении. Конечно, чеченцы знали, куда меня везут, для меня было всё в новинку. Ехали в основном ночами, днём останавливались, наконец, добрались до какого-то горного селения. На подъезде к аулу мне завязали глаза чёрной повязкой. После того как машина остановилась меня грубо вытолкали из неё и придерживая меня чтобы я не упал, повели. Когда с меня сорвали повязку, я стоял около старого сарая. В него меня грубо затолкали. И приковав наручниками к стене, закрыли дверь на амбарный замок. Проморгавшись от ослепительного солнечного света я огляделся. Да это был старый сарай, не большой, конечно, но довольно чистый и сухой. Было понятно, что теперь у меня начиналась моя новая жизнь.
Первые месяцы меня не выпускали даже на улицу, заставляли чистить какие-то горшки, мыть посуду, скоблить шкуры козлов и баранов, в общем грязную работу. Потом стали доверять чуть больше, выпускали во двор, чтобы я принёс воды, или прибрался. А потом приехали какие-то люди и меня закрыли в сарае. Несколько дней они что-то праздновали, жарили шашлыки и варили плов, запах стоял одуряющий. Но само собой мне оттуда не перепало ни кусочка. Но меня это не огорчало, хлеб из рук врага был непозволительной роскошью. Я, конечно, голодал, но чего – чего, а воды было вдосталь. Рядом с домом протекал горный ручей с обалденно вкусной водой.
В очередной день с утра они вышли во двор и что-то долго обсуждали, потом меня выпихнули во двор в круг из бойцов. И, видимо главный у них там, сказал на довольно сносном русском языке:
– Эй, Русс, выхады. Шакал паршивий, иды суда, ти пришоль на моя зэмля и за это я тибя убю как бешенный сабак.
– Я не хочу драться с тобой. Отпусти меня! – я посмотрел ему в глаза.
– А тыбя ныкто не спрашует, чо ти хошешь! – боевик расхохотался, – ти прастой раб, знаивай, своё мэсто, а, если сиводна виживешь, то рабом и останишса, и будэш подихат здеся рабом.
Чеченец сбросил пояс с ножом и кобурой на руки стоявшему бойцу рядом. Потом расстегнул куртку и тоже скинул её, поигрывая мышцами, прошёлся вокруг меня. А потом резко подскочил и ударом ноги подсёк моё колено. Я, конечно, устоял на ногах, вспоминая занятия по рукопашному бою, хотел было ответить обидчику. Но, понимая, что данная ситуация, в случае выхода из-под контроля, грозила мне гораздо большими проблемами, я решил сильно не геройствовать и поддаться. Хотя прекрасно понимал, что этот противник мне и в подмётки не годится. Здоровяк к этому моменту снова приблизился, и, рыча, словно раненый зверь, направил свой кулак в мою голову. Чтобы избежать нежелательных увечий, я подставил руку к голове и принял довольно мощный удар. Уже лежа на земле, я слышал хохот чеченцев, а амбал почувствовав вкус победы, кинулся на меня и стал жёстко пинать сапогами. Несколько раз, теряя от боли сознание, я лишь пытался группироваться и делать