не смог. Капитану надо бы получше следить за ногой (да и не только), но бинты и лубок выглядели так, словно их когда-то давно наложили, а потом просто забыли.
Сколько бы ни составляла сумма в двенадцать драхлин на земле Норрека, первый же взгляд на каюту дал ему понять, что с него содрали втридорога. Даже комната в трактире выглядела намного уютнее этой каморки. Размерами она едва ли превосходила чулан, а единственным удобством была лишь шаткая койка, одним краем прибитая к дальней переборке. Простыни, все в пятнах, выглядели словно куски материи, наспех оторванной от парусов, такие они были грязные и грубые. В каюте воняло тухлой рыбой, а на полу были заметны следы насилия. В углах под потолком висела ажурная паутина, трепещущая на сквозняке, тянущемся из открытой двери и щелей в полу, обрамленных зеленоватым мхом.
Зная, что выбора у него нет, Норрек постарался скрыть отвращение.
– Благодарю, капитан…
– Каско, – фыркнул скелет. – Внутрь! Еда по склянкам! Понимать?
– Да.
Коротко кивнув, капитан Каско оставил пассажира обустраиваться. Вняв совету, Норрек закрыл дверь и сел на сомнительное ложе. Неприятностей добавляло и то, что в каюте не было даже иллюминатора, а значит, облегчения от зловония не будет.
Он пошевелил руками, потом проверил ноги. Похоже, за сотрудничество он удостоился свободы движений, только вот надолго ли? Норрек полагал, что на «Ястребином огне» доспехи не доставят ему много неудобств. Чего им было ожидать – разве только что Норрек шагнет за борт и погрузится на дно морское? Хоть проблемы и множились, он не собирался пока сводить счеты с жизнью, особенно таким ужасным способом. Кроме того, Норрек сомневался, что ему удастся даже это, – доспехам он все еще нужен живым.
Не придумав, чем занять время, он решил попробовать уснуть. Несмотря на вонь – а возможно, именно из-за нее, – Норрек ухитрился задремать. К несчастью, его сны вновь оказались пугающими, ибо большей частью они даже не были его собственными.
Опять он жил как Бартук, получая удовольствие от чудовищных спектаклей, постановщиком которых и выступал. Поселения, не сразу признающие его господство, пали перед его неистовым гневом, а городских старейшин и всех, сделавших неправильный выбор, топили, четвертовали, заживо сдирали с них кожу – в назидание прочим. Визджереи, пойманные на шпионаже, превратились в жуткие канделябры, не только освещающие покои Полководца, но заставляющие дрожать даже его демонических слуг. Бил колокол…
…выдергивая благодарного Норрека из сна. Он заморгал, наконец сообразив, что действительно уснул, а теперь склянки зовут на ужин. Хотя солдат и сомневался, что здешняя еда придется ему по вкусу, чувство голода было так велико, что Норрек не мог больше игнорировать его. Кроме того, он не хотел рисковать – ведь доспехи опять вызовут демонов, чтобы накормить его. Сложно сказать, что они могут посчитать съедобным…
Закутавшись в плащ, боец шагнул наружу и увидел несколько потасканных угрюмых людей, спускающихся в недра корабля. Предположив, что они тоже собираются поесть, Норрек