было делать трудно, но зато ей было где жить в Москве – дом у Веселовых был большой. А значит, пришло время сделать шаг, о котором в их семье думали уже давно, – поступить в консерваторию. Ее намерение стать пианисткой, казавшееся до революции таким вызывающим, теперь воспринималось как отличная идея. Это хорошая специальность для женщины – чистенькая, надежная, позволяющая общаться с приличными людьми, а главное – кусок хлеба на черный день с ней обеспечен. Хороший музыкант может играть на концертах, давать уроки, аккомпанировать певцам, ну или в крайнем случае играть в ресторанах и кино (фильмы ведь в то время были еще немые и сопровождались музыкой).
Так что в 1919 году Любовь Орлова поступила в Московскую консерваторию по классу фортепьяно, где стала ученицей профессора Карла Августовича Киппа – известного педагога, который преподавал там в течение десяти лет. В консерватории она была на хорошем счету, учеба давалась ей легко, поэтому хватало времени еще и на подработку. Естественно, аккомпаниаторшей студентку никто бы не взял, а в ресторан Люба и сама бы не пошла, так можно было и из консерватории вылететь. Поэтому она остановилась на работе тапера в кинотеатре, или, как это тогда называли: «иллюстратора фильма». Кстати, играли таперы вовсе не то, что им в голову придет, существовала специальная инструкция, где точно указывалось, какими мелодиями следует сопровождать погоню или любовную сцену. Если на экране происходят драки или погони, следовало играть фокстроты и румбы. Если же герои объясняются в любви, их чувства должны были сопровождать вальсы, бостоны. В некоторых, особенно страстных, случаях разрешались жгучие танго. Ну а когда герои болели и тем более умирали, от тапера требовалась минорная музыка.
Сначала Люба подрабатывала в кинотеатре в Воскресенске, куда приезжала к родителям, а потом рискнула устроиться в московский кинотеатр «Унион» на Большой Никитской, неподалеку от консерватории. Конечно, там был риск попасться на глаза преподавателям, но к тому времени она уже знала, что они закрывают глаза на подобные студенческие подработки, понимая, что молодым людям надо на что-то жить.
Впрочем, консерваторию Любовь Орлова не закончила. Несмотря на то что она много работала, плата за обучение была для нее слишком высокой. К тому же она пришла к выводу, что профессиональной пианисткой не станет, а для подработки ее уровня уже хватало за глаза. Но вскоре она опять взялась за учебу, причем опять выбрав артистическую профессию – поступила на хореографическое отделение Московского театрального техникума имени А. В. Луначарского. Его она тоже не закончила, но зато приобрела гибкость, научилась современным танцам и сбросила несколько килограммов. К тому же благодаря этой учебе она получила еще одну возможность дополнительного заработка, очень пригодившуюся в годы НЭПа, – она подрабатывала учительницей танцев.
До 1919 года я училась в Московской консерватории по классу рояля… И родители были немало разочарованы, когда выяснилось,