которые ждут в монастыре Ронгбук».
– Умный парень, – замечает Дикон.
– В любом случае, немец убрал пистолет, назвался европейским исследователем Бруно Зиглем, который занимается рекогносцировкой вместе с двумя товарищами – в это Ками не поверил, потому что видел семь монгольских лошадей и четыре или пять человек на веревочной лестнице Ирвина, – и что он, Зигль, видел, как двадцать часов назад Бромли и сопровождавшего его австрийца по имени Курт Майер накрыла лавина. У Ками хватило самообладания спросить, где погиб сахиб Бромли, и Зигль ответил, что это случилось на склоне горы выше четвертого лагеря, на Северном седле. Ками сказал, что очень опечален этой новостью – и действительно, он плакал в присутствии Зигля, отчасти, как он сам признался, потому что знал, что немец лжет ему насчет места гибели Бромли, и думал, что его самого, скорее всего, застрелят. Но Зигль просто махнул рукой, чтобы тот уходил, и сказал держаться подальше от Ронгбука. Ками послушался, – завершает рассказ Оделл, – и буквально съехал вниз по опасным языкам ледника, пока не догнал Нему и Дасно. Двоюродные братья принялись нахлестывать своих пони, чтобы оказаться как можно дальше оттуда, и ехали всю ночь, пока не наткнулись на нас с Шеббером, когда мы направлялись на север, к торговым путям.
– Таким образом, в нашем первом полном отчете об экспедиции в «Таймс» из Дарджилинга мы высказали предположение о несчастном случае и гибели Бромли, – говорит полковник Нортон. – Не прошло и двух дней, как мы сели на поезд и отбыли в Калькутту, в Дарджилинге объявился сам Зигль и телеграфировал свою версию гибели Бромли немецкой «Фёлькишер Беобахтер».
– Это одна из правых газет, так? – спрашивает Жан-Клод.
– Да, – отвечает Говард Сомервелл. – Газета национал-социалистической партии. Но Зигль – известный немецкий альпинист, и историю почти сразу перепечатал «Шпигель», потом «Берлинер тагеблатт» и «Франкфуртер цайтунг». Рассказ Зигля был практически дословно повторен «Таймс» меньше чем через день после нашего первого, краткого сообщения – и включен в наш отчет, хотя, честно говоря, это мне не очень нравится.
Нортон и остальные кивают.
– Но у вас есть свидетельства Хазарда, Хари Синг Тапы, тибетских паломников и Ками, которые подтверждают, что Бромли дошел до Эвереста и начал восхождение, – отвечает Дикон. – Вряд ли я могу дать какую-то надежду или утешить леди Бромли, предположив, что сообщения о его исчезновении на горе – это ошибка.
– Вероятно, – говорит Говард Сомервелл, – но все это чертовски странно. Оставляет неприятный осадок, не так ли? Мы все знаем Бруно Зигля – он уже много лет является известным немецким альпинистом, но, насколько я знаю, никогда не был исследователем. А как насчет Курта Майера? Почему Бромли выбрал именно этого немца или австрийца для попытки покорения Эвереста, даже первого этапа?
Полковник Нортон пожимает плечами.
– Альпийский клуб связался с немецкими и австрийскими клубами альпинистов, но они сообщили, что в их списках нет человека