в безмятежном зеленом море, скрывая правду.
Ничто не было тем, чем казалось.
Ворчание Гриза по поводу предстоящей ночевки – дело обычное. Он предпочитал рано разбивать лагерь и так же рано уходить, иногда даже до рассвета, как будто одерживая победу над солнцем. Когда мы вернулись, его лошадь уже была готова, а костер потушен. Все, что ему оставалось, – нетерпеливо наблюдать, как мы пристегивали к седлам спальники и мешки.
Примерно через час нам предстояло разойтись в разные стороны. Гриз направлялся в Сивику, в Морриган, чтобы передать королю, брату королевы, новости. Доставку важных посланий королева не доверяла никому, даже вальспрею, которого нередко использовала для передачи незначительных сообщений. Она прекрасно понимала, что на вальспрея могли напасть птицы или намеренно сбить люди. Гриза же ничто не могло остановить, за исключением, пожалуй, непреодолимого желания заглянуть в Терравин, – возможно, поэтому он так торопился. Синове любила подтрунивать над Гризом и постоянно донимала его шутками о возлюбленной из Терравина, при этом ее слова всегда поднимали бурю эмоций и отрицаний. Гриз был рахтаном старой закалки, хотя в наше время рахтаны уже не являлись той элитной, живущей по строгим правилам десяткой. Теперь нас стало двадцать. С приходом королевы к власти многое изменилось, в том числе и я.
Пока я складывала палатку, Гриз подошел ко мне, встал рядом и стал наблюдать. Я была единственной, кто пользовался палаткой, – она была совсем небольшой и не занимала много места. Когда во время миссии в южной провинции Гриз впервые увидел мое снаряжение, он был против и молчать не стал. «Мы не спим в палатках», – проворчал он с отвращением. Я до сих пор помнила, как неловко мне стало. Однако в последующие недели сумела переплавить стыд в решимость. Слабость делает человека мишенью, а я давно пообещала себе не становиться жертвой. Поэтому похоронила стыд глубоко под броней, которую не могли пробить никакие оскорбления.
Гриз смотрел угрюмо, загораживая мне свет своей громадной фигурой.
– Неужели ты не одобряешь мою технику складывания? – спросила я.
Он промолчал.
– В чем дело, Гриз? – отчеканила я, обернувшись.
Он потер пальцами заросший щетиной подбородок.
– Между нами и Хеллсмаусом простираются равнины. Пустынные земли.
– К чему ты клонишь?
– Ты… не пострадаешь?
Я встала, бросив ему сложенную палатку. Он поймал ее.
– Я справлюсь, Гриз. Не переживай за меня.
Он нерешительно кивнул.
– Главный вопрос в том, – добавила я, помедлив для эффекта, – справишься ли ты?
Гриз выгнул бровь, бросил на меня озадаченный взгляд и потянулся к ножнам на боку.
Улыбаясь, я продемонстрировала ему украденный кинжал.
Его недовольство сменилось ухмылкой. Он вложил кинжал в ножны и, приподняв густые брови, одобрительно покачал головой.
– Держи нос по ветру, Десятка.
Десятка – мое второе имя, завоеванное невероятным трудом. Признание моих способностей. В знак благодарности