Собираясь уйти, я попятилась, но Минди опередила меня.
– Мне пора, – сказала она, сделав несколько шагов в сторону. – Эвер на сорок втором броске.
Я кивнула и посмотрела на Эвер, которая вытаскивала тупой нож из пробковой стены. Вернувшись на свое место, она искоса глянула на мишень и переложила оружие в другую руку.
– Ты разрешила Каллуму сесть рядом, – проговорила она перед самым броском и вскинула бровь. Нож угодил точнехонько в лоб.
– Он может сидеть где угодно, – ответила я, не в силах забыть дерзкий взгляд, которым Двадцать два наградил Лисси.
Эвер со смехом выдернула нож из стены.
– Само собой. Ты-то всегда сидишь с мелюзгой.
Я пожала плечами:
– Он попросил. Я не нашла причин отказать.
Она опять рассмеялась и встала на позицию в нескольких футах от бумажного человека.
– Справедливо. – Ее глаза зажглись. – Он тебе нравится?
– Нет.
– Почему? Он ничего из себя.
– Здесь все ничего.
Рибутам и впрямь была свойственна своеобразная привлекательность. После смерти, когда вирус начинал действовать и организм перезагружался, кожа очищалась, тело стройнело, в глазах появлялся блеск. Это была красота с налетом безумия.
Правда, мой личный налет больше смахивал на толстый слой.
Эвер посмотрела на меня, как на милого щенка, искавшего внимания. Я не любила этот взгляд.
– Нет ничего страшного в том, чтобы считать его симпатичным, – сказала она. – Это естественно.
Естественно для нее. У меня таких чувств не было. Просто не существовало.
Я снова пожала плечами, отведя глаза. Она часто огорчалась, когда я пыталась втолковать ей, что не испытываю тех же эмоций. В итоге я решила, что лучше вообще помалкивать.
Эвер отвернулась и стала переминаться с ноги на ногу, одновременно выдыхая и готовясь к новому броску. Сосредоточившись на мишени, она застыла с занесенным ножом. Затем резко шагнула, метнувшись вперед всем телом, и улыбнулась, когда нож вонзился в стену.
Она проделала это еще несколько раз, пока не набрала ровно пятьдесят бросков, и только тогда повернулась ко мне.
– О чем же вы говорили? – спросила она. – Я видела, как этот храбрец пытался втянуть тебя в беседу.
Мои губы чуть растянулись в улыбке.
– В основном о еде. Он никогда не ел мяса.
– Ах вон оно что.
– И еще он попросил меня его обучать.
Эвер отвернулась и фыркнула:
– Бедняга. Не представляю, как ты будешь его тренировать. Ты же его напополам разломишь.
Я кивнула, глядя, как нож опять полетел в мишень. Эвер была всего-навсего Пятьдесят шесть, но рибут из нее получился хороший. По крайней мере, адекватный. Она продержалась в живых четыре года, повинуясь приказам и успешно справляясь с заданиями.
– А тебя кто учил? – спросила я.
Когда Эвер была салагой, я уделяла ей мало внимания, хотя мы и жили в одной комнате.