находил и покой
На широкой дороге ямской.
Скачет – земля спокойна кругом.
Ляжет на отдых – земля, как дом.
Ничто не грозит жизни его.
Счастье, мир – в отчизне его.
Непобедимой была страна,
Неистощимой была казна.
Бедному люду в те времена
Весь доставался доход.
На лугах умножался скот.
Люди в стране теряли счёт
Запасам монетным своим,
Богатствам несметным своим.
Что ж видим, приблизившись к нашим дням?
Этих богатств не хватило нам!
Эй, владыка-хан, великий хан!
Править умел бы ты страной,
Мощной владел бы ты казной,
Не терпел бы народ мытарств.
Вспомни: была Золотая Орда,
Белая Большая Орда,
Путём шестидесяти государств, —
Теперь караван не входит сюда,
Верблюд не знает твоих ворот,
В долю купец тебя не берёт,
Монет не находит для тебя.
Не значит ли это, великий хан,
Что власть уходит от тебя?
Скажу, не страшась твоей руки:
Сары-Тау, хребет реки,
Был домом, где обитал мой народ.
Мой народ убавил ты.
Дважды переходить Идиль
Мой народ заставил ты,
И там его не оставил ты:
В бестравные солончаки,
В бурые, глинистые пески
Мой народ отправил ты,
Мой многоглавый город Кум-Кент
Сделал песком[7], обезглавил ты!
Эй, владыка-хан, великий хан!
У кобылицы два соска:
Если один пропадёт,
Не будет в другом молока.
Вот верблюд двугорбый идёт.
Если горб один пропадёт,
Силы не будет в другом.
Лишил ты мой народ земли,
У него, значит, счастья нет.
К врагу твои птенцы перешли, —
У тебя, значит, власти нет!
Если я на старости лет —
Сделал две головы из одной,
Стал я двум владыкам слугой,
То, значит, справедливости нет,
Правды нет в державе твоей,
Если ты голову можешь отсечь,
Можешь в крови вымазать меч, —
Ханский меч, Токтамыш, приготовь:
Вот моя голова, моя кровь!»
Перед ханом, слов не тая,
Пал на колени Кутлукыя.
Хан Токтамыш сказал в ответ:
«Гай, татарин ты, гай, татарин ты!
От мангыта рождённый на свет,
Нечистый, нагульный татарин ты!
Вчера твоя жизнь – быль.
Сегодня – пепел, пыль.
Вчерашний бий сегодня умрёт.
Уничтожу я весь твой род!»
«Когда величавый певец,
Согнувшись, вошёл во дворец…»
Двух биев позвал Токтамыш.
С Дюрменом пришёл Чакмагыш.
Сказал Токтамыш-хан:
«Эй, Дюрмен, бий Дюрмен!
Ты возьми свой бердыш[8],
Кинжал обнажи кривой
Над вражеской головой!
Кутлукыя – лже-бий.
Голову