эта служба как раз по мне.
Он ещё раз обошёл шлем и, поскольку брат задумчиво помалкивал, отхлебнул вина из бутыли, стоящей в изголовье походной кровати.
– А вы тут неплохо живете, – Гийом радостно осмотрел бутылку, – и вино отменное! Откуда такое?
– Из Сомюра, – ответил Танги. – Подарок её светлости мадам Иоланды.
– Ого! Семейство решило тебя обласкать? – Гийом присел к брату на край постели и понизил голос. – Что происходит, Танги, откуда такое внимание?
– Не знаю…
Танги дю Шастель покосился на остальных раненных. Сегодня днём, когда принесли сначала вино, а потом шлем, кое-кто из них заметил с усмешкой, что капитану очень повезло с герцогской женитьбой. Дескать, такая щедрость Луи Анжуйскому не свойственна, но с тех пор, как появилась герцогиня, в Анжере всё стало с ног на голову…
– Ты должен чем-то ответить, – развел руками Гийом. – Брат ты мне, или не брат, но, повторяю, твоя голова таких подношений не стоит.
– А я и отвечу!
– Чем же?
Танги дю Шастель осмотрел свои поношенные доспехи, лежащие прямо на земле, далеко не новую одежду на брате и устало прикрыл глаза.
– Бесконечной преданностью, Гийом, – прошептал он. – Больше у меня, всё равно, ничего нет.
В благодатном 1403 году брак между герцогом Анжуйским и мадам Иоландой Арагонской был вознаграждён появлением первенца. Его, как водится, назвали Луи, и жизнь герцогской четы основательно переменилась.
Уж и так всю беременность мадам Иоланда провела в Анжере, полностью оградив себя от поездок, волнений и всяких случайностей, которые могли привести к потере ребёнка. Но, когда спустя полгода после рождения Луи выяснилось, что герцогиня снова в тягости, Луи Анжуйскому пришлось столкнуться с новой, ещё не раскрытой чертой её характера, и он уже не знал, радоваться ему, или огорчаться.
– Вам следует возобновить притязания на Неаполитанский трон, мой друг, – заявила мадам Иоланда, едва ли не сразу после крестин новорожденной девочки, которую нарекли Мари. – Если Господу будет угодно даровать нам ещё сыновей, мы не должны волноваться за их будущее
– Но, мадам, – воскликнул Луи Анжуйский, – наш сын и так, по праву рождения, может претендовать на Неаполитанский трон!
– Он должен не претендовать на него, а иметь, – отрезала герцогиня. Но тут же добавила мягче: – И вы можете ни о чём не волноваться здесь – со всеми делами я управлюсь и сама.
Вот уж тут его светлости возразить было нечего. В чём, в чём, а в делах хозяйственных его супругу мало кто мог превзойти. Она прекрасно обходилась без показной роскоши, до которой герцог когда-то был так охоч, но и не скупилась – всё только самое лучшее. В итоге, Анжуйский двор стал, едва ли не самым изысканным двором Франции. И настолько богатым, что и военный поход можно себе позволить…
Так что, пришлось герцогу Анжуйскому встряхнуться и,