своей чуждаясь,
Мы уже научились чему-то,
Потихоньку в себе возрождаясь.
Два самурая
Где-то в преддверии рая
Встретились два самурая.
Молоды оба, еще горячи,
Сразу скрестили друг с другом мечи.
Оба из школы сенсея Мусаси,
Оба учились в «хейко-до» классе.
Словно два друга сошлись на попойке,
Выпьют сакэ и улягутся в койки.
Оба учили «Пути всех профессий»,
Оба отличники всех школьных сессий.
Их фехтованье как «птиц пирует»,
Воинов лучше в Японии нет.
Кто из них лучший, не найден ответ,
Меч, хоть и острый, не даст им совет.
Вышел апостол с ключами от рая,
Кто за Японию здесь умирает?
Стало вдруг стыдно небесным бойцам,
Мы лишь пришли поклониться отцам.
И мы погибли в неравном бою,
Но защитили деревню свою.
Сдайте мечи, их нельзя носить в рае,
В рай не пойдем, мы – самураи!
Я умру от пронзительных глаз
Я умру от пронзительных глаз,
Что встречают меня каждый раз,
Стоит мне лишь куда-то пойти,
Неотлучно они на пути.
Посетил я друзей-докторов,
Все в порядке, я жив и здоров,
Но шепнул окулист, – в роговице
Вижу древней религии жрицу.
Эти жрицы красивы, как небо,
Эти жрицы податливей хлеба,
Эти жрицы страстны, как вулкан,
Сладким медом обмазан капкан.
Мне по нраву такое моление,
Дикой крови живое волнение,
И ловушка – большой достархан,
Оплетут по рукам и ногам?
Будь что будет, готов ко всему,
Пусть заманят меня на кошму,
Чтоб горячей любовью убить,
Расплетя до конца жизни нить.
Мой знакомый кардиолог
До Самары путь долог,
Надо ехать на Волгу,
И там живет кардиолог,
Верный врачебному долгу.
В Самаре губернатор Титов,
Известный всем сердцеед,
В Волге разводит китов,
И осетров больше не ест.
В Самаре гречанка Таис,
Знакомая Джона Голсуорси,
Все говорят ей «кис-кис»,
Расточая вокруг восторги.
Иногда она закрывает глаза,
Как нормальная женщина,
Иногда в глазах бывает слеза,
Если в делах трещина.
Не близкая землячка Ленина,
Не героиня мировой революции,
Но миру станет известна
Синтетическая теория эволюции.
Коптилка
При свете маленькой коптилки
Вставала утром вся семья,
В углу иконы темнолики,
Пять мужиков и мальчик – я.
Чего ж мы баб-то не считали,
На них держался дедов дом,
Полы скобленые сверкали,
Скотина, огород, и все бегом.
Зато как весело все пели,
На зов