Петра Александровича Смальтова въезжал автомобиль М-1, в просторечии известный как «Эмка». В это же время Пётр Александрович, которого родные и близкие друзья звали попросту Пётр, выходил из парадного, а водитель выходил из Эмки и открывал заднюю дверцу коричневого с желтоватыми стёклами автомобиля. Пётр Александрович садился в автомобиль, водитель закрывал за ним дверцу, сам усаживался на водительское место, и ровно в семь часов автомобиль трогался. На дорогу до управления, которым руководил Пётр Александрович, уходило точно пятьдесят пять минут, поэтому ровно в восемь часов Пётр Александрович заходил в приёмную перед своим рабочим кабинетом. Это действо совершалось в том же порядке каждое утро. Пётр Александрович поначалу противился такому порядку, так как ему не нравилось, что водитель открывает и закрывает для него дверцу автомобиля, но первый же назначенный ему водитель наотрез отказался что-либо изменить, объяснив, что обязан чётко выполнять инструкции, полученные в гараже. Хотя иногда водители менялись, но все придерживались этого порядка, отступать от которого можно было только тогда, когда Пётр Александрович работал по несколько суток подряд и не ночевал дома, а происходило это часто, особенно в последние дни каждого месяца, когда предприятия, которые курировало управление, должны были выполнять план. Тогда Эмка стояла перед управлением сутки напролёт, а водитель дремал внутри, чтобы автомобиль всегда был на ходу на случай, если в Главке будет совещание или Петру Александровичу надо будет отчитываться в Наркомате.
Пётр Александрович вошёл в приёмную, как обычно, в восемь часов, посмотрел на стенные часы, которые всегда показывали точное время, поздоровался с секретарём Верой Ивановной − худой немолодой женщиной в строгом синем костюме, вскочившей со стула, как только Пётр Александрович появился в дверях. Пётр Александрович по-хозяйски прошёл в знакомый до оскомины кабинет, к огромному письменному столу из тёмного морёного дуба, покрытому зелёным сукном. Через три минуты в дверь кабинета постучали. Пётр Александрович знал, что это Вера Ивановна, которая принесла почту и документы на подпись. Пётр Александрович сел за письменный стол в удобное кожаное кресло с высокой спинкой. В последнее время, он всё чаще задавал себе вопрос: «Как случилось так, что я, русский интеллигент, дворянин, боевой офицер, превратился в партийного функционера?». Главным словом для объяснения этой метаморфозы было «семья». Всё было ради его любимых «девочек», и он знал, что ради Фимы и Любочки будет терпеть это и дальше. Пётр Александрович посмотрел на настольный перекидной календарь. На открытой странице стояла дата ― «2 июня 1939 года». Потом он часто будет вспоминать события этого дня, поминутно. Зазвонил телефон, поэтому прежде, чем поднять трубку, Пётр Александрович громко сказал:
– Входите.
В телефонной трубке Пётр Александрович услышал испуганный голос директора механического завода:
– Горим, Пётр Александрович, пожар на складе, в первом цехе!
– Пожарную команду вызвал? Сейчас выезжаю, ― прокричал