«Серафима-краса, длинная коса!» Это он благословил меня на продолжение учёбы. Мой отец сомневался: все дочери замужем, я одна всё учусь. Но батюшка сказал, что у меня большие способности к учёбе, и отец согласился.
17 сентября 1939 г.
Отнесла Пете передачу, приняли, уже хорошо. Каждый день езжу на электричке до станции Орехово-Зуево, а оттуда иду пешком до деревни Дровосеки, где находится школа. Выхожу на рассвете, возвращаюсь затемно. Деньги хоть и небольшие, но жить можно. Только вот Любочка целый день одна. Благо соседки хорошие, за ней присматривают. Пишу здесь, а словно Петеньке рассказываю.
29 ноября 1939 г.
Вечером заходил Сава, старший брат Пети, принёс пирожков, которые его жена для нас с Любочкой испекла. Были ещё тёплые, когда Сава принёс. Я обрадовалась: завтра утром понесу Пете несколько пирожков, может пропустят. Сава меня всё успокаивал, говорил, чтобы не падала духом, надеялась, что скоро Петя вернётся: «Он там чувствует, что ты его ждёшь, значит, вернётся непременно». Сава рассказал, что у Мити сын родился от новой жены Нины. Сказал, что хоть и круто я с ним обошлась, но у них в роду не было такого, чтобы от жены к полюбовницам уходили: «Не по-людски это, грех так поступать с собственными детьми. Но он мой брат, и я люблю его. И Петю я люблю и не откажусь от родного брата, в чём бы его ни обвиняли». Это хорошо, что у Пети такой брат. От нашего товарища Богдана, когда его арестовали, отказались и брат, и сестра. Его никто не ждёт. А Сава ждёт Петю, так же, как и я.
Сверху над строчкой было приписано:
Богдан скончался от тифа в лагерной больнице тогда же в тридцать девятом.
13 декабря 1939 г.
Приехал отец Пети, привёз целый мешок картошки. Он приехал утром. Я была на работе, а Любочка в школе. Так он и сидел перед нашей дверью на мешке картошки, пока Любочка не пришла. Зато, когда я вернулась домой, меня поразил с порога запах картошки, жареной на домашнем топлёном масле. Александр Владимирович сказал, что останется с нами до весны или пока Петя не вернётся. Слава Богу! Любочка теперь будет не одна.
5 января 1940 г.
Сегодня отнесла передачу Пете. Передачу брать отказались. У меня ноги подкосились. Я начала падать. Охранник меня подхватил, усадил на стул. Неожиданно для меня сказал, что для меня есть записка от Пети, но, чтобы я её не читала здесь, им запрещено передавать записки родственникам.
Я выскочила на улицу, добежала до парка, села на скамейку и открыла записку. В ней почерком Пети было написано только одно предложение:
«Morgen um sieben Uhr am Abend werde ich zu Hause sein».
«Завтра к семи часам вечера буду дома».
Я читала и не верила своим глазам. У меня не приняли передачу, и я уже думала о худшем. Когда же, наконец, наступит завтрашний день!
17 января 1940 г.
Петя дома. Мысленно молюсь и благодарю Пресвятую Пречистую Божию Матерь за его возвращение.
3 марта 1940 г.
Я не спрашивала Петю ни о чём, а он молчал после возвращения. Третьего дня сказал, чтобы не тревожилась, а выходя из дома, тихо добавил: «Тебе привет от Дечо. Всё будет хорошо». Я встала, как вкопанная.