томагавк, лежавший в паре метров от него. Не дотянуться. Подобрав палку, он попытался подтащить топорик. Делал это с опаской, рывки совершал под воронье карканье. Как только томагавк оказался на расстоянии вытянутой руки, мальчишка нырнул за ним. В ту же секунду оружие схватил другой ситс. Он люто посмотрел на Кину и ударил его по лицу.
Когда парень очнулся, то понял, что план его утонул: руки снова связаны, и на этот раз, как осязалось, десятками узлов. Он не знал, куда его ведут, но агрессивные толчки в спину заставляли задуматься, что хорошего ждать не стоит. Справа горячилась река, слева непроглядный лес.
Многочасовая ходьба по извилистым тропам и опасный переход через каньон по веревочному мосту явили Кине вид красочного озера. Оно не пряталось в тени деревьев. Их здесь практически не росло, за исключением редких кедров и вересковых кустарников, украшавших своими розовыми лепестками причудливые валуны. Водоем пестрил зелеными и фиолетовыми красками, а опоясывающая его дымка под солнцем выглядела бирюзовой. Игра света делала это озеро сказочным, яркие блики не давали разглядеть дальний край озера. Хоть скройся солнце за облаком, конца Дымного все равно не увидеть. Лишь верхушка далеких гор с белой, словно кружевной, мантильей дополняла общий вид этого изумительного места, наполненного сладким воздухом.
Кина посмотрел на широкие спины смуглокожих громил. Макушки их лысых голов блестели на свету, как шары с порохом. Индейцы шагали уверенно, а позже еще и ускорились, будто осознали приближение к цели. И какова она? Кина испуганно обернулся на того дикаря, что шел позади. Ситс подтолкнул мальчишку в спину, злобно оскалил острые зубы и указал длинным пальцем вперед.
За высокой отвесной скалой индейцы свернули налево. Там, в объятьях горных ладоней, высилась роща из сосен. Она, как отдельный островок зелени, отрезанный от мира, притянула внимание Кины. Сосны-великанши росли ровными рядами, словно их специально так высадили.
Один из дикарей захлопал в ладоши. Отклик прозвучал из глубины леса, точно сами деревья ответили ему. Кина изменился в лице, губы напряженно стиснулись, а глаза заблестели, как блестят, когда в них попадает пот, и едва не слезились. После повторных хлопков, раздавшихся среди хвойных деревьев, по спине Кины проплыл холодок. Парень был готов бежать, но вдруг почувствовал на плече тяжелую ладонь. Страх сдавил горло, и малейший писк не мог проскочить по пересохшей глотке. Когда Кина вместе с дикарями преодолел можжевеловые заросли, он окаменел. В его глазах отражалось поселение ситсов, и входивших оно встречало свисавшими с веток усохшими головами убитых людей. Каждая голова будто смотрела на Кину пустыми глазницами, пыталась что-то сказать через открытый рот. Он боялся пошевелиться, лишь зрачки испуганно метались, словно в поисках знакомых лиц на пустых обветренных головах, прогоняющих своим видом. Дикарь схватил Кину под руку и попытался утащить за собой, но тот не дался. Он вырвался, отступил и с гневом выпалил:
Конец ознакомительного