бы ни пытался проморгаться Эхо, глаза отказывались ловить фокус. Вместо этого всюду разводами плавали белые пятна. Свет ударил в глаза, и юноша понял, что его выволокли из коридора с трубами. Обратно.
– Вот он! – звонко разносился голос знакомого человека. – Он убил Императора и показал нам все это!
– Казнить ублюдка! – ревела толпа где-то вдалеке.
– Я сам его прирежу! – кричали люди.
Яркий свет ударил в лицо и глаза нехотя начали щуриться. Эхо напрягал свое зрение и через минуту уже мог различать силуэты. А вскоре прозрел полностью.
– Что… – хриплым голосом попытался выдавить из себя парень.
Для него голоса бушующей толпы смолкли. Он стоял на коленях, с привязанной к культе левой рукой, да так крепко, что и пошевелить нельзя. А впереди, подсвеченный лампами, был бесконечно огромный ангар. Мир… Дом… Все это было лишено краски и превратилось в нечто уродливое.
Дополненная реальность слетела.
Парень стоял и пытался понять, что же перед ним. Вместо балкона, что раньше был прекрасен и величественен – наварена арматура, с ржавыми кривыми швами. Крепостные стены под балконом превратились в кучу потерявших цвет контейнеров. Контейнерами были и казармы, и дома, и столовые. Все гнилое, уродливое. Пыль, что веками копилась, шапкой лежала не всем, что видел парень.
Глаза отказывались верить в происходящее. Эхо плечом помял веки, но ничего не изменилось. Там, где раньше были деревья, теперь стояли столбы и трубы. Бескрайнее небо превратилось в потолок, с кучей вентиляционных решеток и софитов. Дополненная реальность слетела. Текстуры прекрасного мира теперь навсегда были удалены из головы Эхо. И судя по реакции толпы – из их голов тоже.
Вонь, которой никогда тут не было ударила в нос. Эхо огляделся, пытаясь понять, что же так воняет и понял…
Грязь, что вечно чавкала под ногами тоже преобразилась. Куча гниющей ткани, еды, ошметков того, что было продуктами жизнедеятельности. Эхо напрягся, чтобы получше разглядеть толпу, и как только глаза поймали невиданное до этого момента приближение – парень понял. Люди стоят на собственных трупах. Тела разлагались и превращались в кашу. Грязь иногда убирали, сваливая в сторону, но она невзначай копилась. В куче гнили можно было разглядеть белеющие человеческие кости. Сеть транслировала грязь, а человек топтал трупы.
Сеть транслировала небо, а над головой был серый потолок.
Сеть говорила, что это дерево, но это лишь трубы или опоры.
Сеть превращала грязные свалки пластикового мусора и битого бетона в холмы, что колосились травой.
Сеть давала людям бескрайний горизонт, а сама упиралась в стену.
Леса – коммуникации.
Дома – жалкие гнилые контейнеры.
Эхо поднял голову, чтобы упереться взглядом в потолок. Там, на один лестничный пролет выше того, что называлось небом, есть мир. Вот только парень не успел его разглядеть.
– Мы не будем его казнить! – Эхо пригляделся и узнал оратора.
– Тавр… – вновь прохрипел парень, но его голоса никто не услышал.
– Да спускай ты его сюда! Можешь прям сбросить!
– Нет!
– Вы