это оказалась писчая принадлежность! Она оставляла чернильный след! В другое время я бы заинтересовался таким занятным изобретением, но сейчас меня волновало другое. Я спрятал палочку под собственной задницей и терпеливо дождался ночи.
Можно было попытаться проглотить эту палочку. На ятрохимии я преподавал в том числе ветеринарный курс, и лучше всех знал, насколько легко детеныш может погибнуть, сожрав что-нибудь несъедобное. Когда Снежок был еще несмышленым котенком, он однажды был на грани смерти, схомячив длинный кусок бечевки.
Но это, увы, не дает гарантированного результата. Я вряд ли умру сразу, скорее буду долго мучиться. Мои тюремщики это заметят – а они явно тоже знают толк в ветеринарии. Меня спасут. Возможно, даже прооперируют. Тогда я минимум несколько дней буду в недееспособном состоянии и все станет только хуже.
Побег я планировал осуществить ночью – но у меня ничего не вышло. Вернулся бородатый. Он выгнал студентов, уселся напротив меня – и принялся сверлить взглядом.
Похоже, пришло время для очной ставки.
– Слушай, ну я же знаю, что ты не просто олуша, – просительно сказал он. – Мы с Хадсоном все видели.
Он развернул смятый лист бумаги… ну да, тот самый, на котором я написал свое неосторожное послание.
– Я не сумасшедший, – сказал бородатый, убедившись, что слова по-прежнему тут. – Знаешь, я после нашей встречи даже терапевта навестил. Это написал ты, не отрицай. И еще там, на земле… это осталось на записи камеры. Как видишь, доказательств полно. Нет смысла отпираться.
Я издал противный вопль. Я просто тупая олуша. Я хочу кушать. Я сейчас сренькну в поилку и почищу перья. Отстань от меня.
Бородатый не отстал. И, видимо, за день он выспался, потому что эту ночь посвятил мне полностью. Ходил по виварию и рассуждал вслух, строил гипотезы, пытался наладить контакт. Он, похоже, был настоящим ученым, и мне даже стало его жалко. Возможно, мое появление в его жизни навсегда ее изменит, и он до конца дней будет искать разгадку.
Я прекрасно знал, как часто сходят с ума волшебники, и насколько мало порой для этого нужно. Ученые не так подвержены безумию, на их мозги не воздействуют мана, эфир, духи и закромочные явления, но и с ними тоже случается.
Такое вот необъяснимое событие вполне может стать толчком.
– Если ты просто олуша – что это был за феномен?! – уже с явным раздражением потряс листком бородатый. – Слушай, я бы прибег к угрозам, но…
Он перечитал мое послание. Да, сложно чем-то угрожать тому, кто требует себя убить.
Бородатый никак не мог угомониться. Он начал проводить со мной тесты на интеллект. Показывать какие-то карточки, какие-то головоломки с шариками… я все это подчеркнуто игнорировал. Сидел и крякал. Я надеялся, что смогу достаточно разозлить своего мучителя, чтобы он меня придушил.
Глупая надежда, конечно. Я сам по роду деятельности часто имею дело с животными – мне ли не знать, какую бездну терпения проявляют те, кто с ними работает? Даже когда бородатый достал меня из