глубоководных рыб, которые настолько щедры к будущим поколениям, что отказываются от собственной индивидуальности и навсегда прирастают к своим самкам.
– Подожди… – подал голос Дегатти. – То есть эти ее хоботы… это… это…
– Ну нет же, – поморщился Янгфанхофен. – Не опошляй.
Но для всего остального Паргорона Оргротор погиб. Его дети перестали чувствовать его присутствие. Он исчез, осталась только Мазекресс. И все стали считать, что она его убила. Поглотила, вероятно… в общем-то, это было почти правдой. Демоны и в самом деле частенько проделывают такое друг с другом, это заложено в их природе. Им свойственно забирать, а не дарить. Поглощать, а не расточать.
Однако на самом деле то было не поглощение, а слияние. Мазекресс не убивала Оргротора, он по-прежнему жив внутри нее, активно влияет на ее решения… и пребывает в вечном блаженстве.
Своего идеала он достиг.
– Помянем, – поднял бокал Бельзедор.
– Помянем, – поднял и Дегатти.
А Мазекресс вскоре после этого получила прозвище Матери Демонов. Она перестала просто переделывать других существ и начала порождать новых, сама по себе. В Паргороне стали появляться невиданные прежде зверодемоны – иногда штучные, иногда скопом. Она экспериментировала, тренировалась, выбирала лучшие стратегии.
В слиянии с Оргротором она обрела новое могущество. И через некоторое время начала усложнять задачи, создавая разумных существ. Тех, кого потом будут называть низшими демонами.
Но это все произойдет уже позже. А первые несколько десятилетий у них с Оргротором был… медовый месяц. Они просто наслаждались друг другом, пока над Чашей сгущались тучи, пока все громче гремели громы, и сверкали клинки гохерримов.
Паргорон вступал в финальную фазу Десяти Тысяч Лет Войны. И началась она с решающей битвы Зубов и Ногтей.
Десять Тысяч Лет Войны. Часть 2
55307 год до Н.Э, Паргорон, где-то на границе Пекельной Чаши и Каменистых Земель.
В небесах пылал Центральный Огонь. Воздух дрожал от жара. Мистлето сегодня был не в духе, он ворочался и бурчал в своей пламенной обители, а внутренняя сторона Чаши скворчала, как яичница. Дворцы гхьетшедариев окутались призрачной дымкой, их владельцы изогнули пространство, подстраивая под себя климат.
Но прямо здесь гхьетшедариев не было… почти. Один-единственный таки явился посмотреть на события – до жути любопытный весельчак Гариадолл. Он парил высоко в воздухе и хищно ухмылялся, не в силах дождаться начала. Он сам пока не решил, хочет ли помочь одной из сторон или просто таращиться со стороны… в общем, ему было все равно, лишь бы повеселиться.
Но он единственный был настроен так несерьезно. Внизу раскалились добела ауры. Десятки тысяч высших демонов сошлись в одном месте – там, где пески Пекельной Чаши превращались в пыльную равнину Каменистых Земель. В одну сторону уходила пустыня, постепенно все сильнее загибаясь, исчезая в дрожащей дымке. В другую – потрескавшаяся почва, поначалу ровная, но затем