подошел к Десмонду, растерянно хлопая глазами и не понимая, что происходит.
– Вы чего смеетесь? Она за руку меня схватить пыталась. А вдруг она заразная?
Линда сбросила пальто, размотала платок, и Пупс разинул рот, колыхнув толстыми щеками. Макс хлопнул его по спине и ободряюще сказал:
– Дружеский розыгрыш.
– Ты чего так шарахнулся? – улыбнулась Линда, глядя, как раздевается Элис.
– Я думал, они… вы заразные. Проказа, там… Иначе зачем прятать лица?..
Отсмеявшийся было Макс опять упал. Дэн держался, снимал происходящее. Навел телефон на толстяка.
– Думал, дотронутся – заразят, – объяснил свою реакцию он.
– Ну ты олух! – сделал вывод Гарри.
Пупс не понимал, чего от него хотят и как ему себя вести. В глазах блестели слезы, он дышал часто и тяжело. Ну и идиот! Десмонд за такое издевательство любого порвал бы. Макс снова хлопнул Пупса по спине.
– Да расслабься, это шутка, мы же друзья! Идем в паб!
Все мгновенно успокоились. Толстый дурак, похоже, тоже. Надежды Десмонда на догадливость толстяка не оправдались, он не психанул и не убежал, а поплелся за «друзьями». Минут через пять Пупс расслабился, заулыбался, плечи расправил, чувствуя себя в центре внимания.
Когда добрались до пятиэтажного здания «Галактики», сияющего хромом и стеклом, он, похоже, вовсе забыл об унижении. А может, до него и не дошло, что это было самое настоящее глумление, а не дружеский розыгрыш. Элис вилась вокруг него, льнула, касалась пухлой руки, и он заливался краской. Перешептываясь со Смитом, Дэн хихикал, но делал преданно-серьезное лицо, когда толстяк переводил на него взгляд.
На лифте поднялись на пятый этаж, гомонящей толпой проследовали к пабу, где у входа стояли два мордоворота, проверяли личные коды. Все закатали рукава, обнажив запястья. Десмонд встал за Пупсом – не хотел все пропустить зрелище. Теперь убогий точно должен уйти.
Увидев код Пупса, здоровяк, стоящий справа, выставил руку, как шлагбаум, и торжественно произнес:
– Извините, но нам запрещается впускать граждан с уровнем ниже голубого.
Толстяк снова разинул рот – Десмонд, хоть и был за спиной, видел его отражение в зеркальном стекле входной двери. Испытав удовлетворение, оттеснил Пупса, пожал плечами, показывая запястье мордоворотам.
– Извини, но такова жизнь.
Вот теперь слезы навернулись ему на глаза.
– Но вы же меня пригласили! – воскликнул он возмущенно. – А теперь…
– Ну прости, не учли, что ты – «зеленый»… Что в нашем классе в принципе возможен кто-то «зеленый». Бывай! – Десмонд похлопал его по щеке.
Неужели и теперь до него не дойдет, что он лишний не только в нормальной компании, но и в классе? Что он одним своим видом портит картину?
Одноклассники наблюдали за замершим Пупсом из-за стекла. Толстяк ссутулился, будто бы сдулся, и поплелся прочь, волоча ноги, как старик.
– Бум! Бум! Бум! – комментировал Макс каждый его шаг, Элис, которой он нравился, смеялась,