бомбу[19]. Вокруг были базальты, омываемые потоками застывшей лавы. Как ищейка, Григорий Иванович выбирал наиболее подходящий путь, и они, задыхаясь от недостатка кислорода, все-таки, хоть и медленно, продвигались вперед.
Солнце уже подходило к зениту, а вершина вроде бы и не приближалась. Григорий Иванович все чаще во время кратковременных остановок доставал из карманчика у пояса серебряные часы на серебряной же цепочке и, шевеля губами, делал какие-то расчеты.
– Ну что, Андрей Петрович, до кратера мы, конечно, доберемся. А вот как быть дальше, это большой вопрос.
– Давайте доберемся до вершины, а там и посмотрим, что делать, – философски изрек усталый Андрюша.
– И то верно!
Подъем продолжался, пока они не вышли на довольно широкую, саженей в две, площадку. Не успел Андрюша присесть на ближайший камень, как раздался восторженный возглас спутника:
– Андрей Петрович, Андрей Петрович!
Григорий Иванович стоял у почти отвесной стены, зачарованно глядя перед собой. Подойдя к нему, Андрюша был поражен не меньше его. На каменной стене были отчетливо видны высеченные кем-то и, как видно, очень давно какие-то знаки и фигурки. А ученый все никак не мог успокоиться:
– Это же мировое открытие! Эти таинственные надписи могут рассказать об очень и очень многом! Какая удача!
И удивленно глядя на Андрюшу, неожиданно произнес:
– А на какой ляд нам теперь сдалась эта вершина?
Неопределенно пожав плечами, он, все еще находясь в большом возбуждении, предложил начать немедленно делать зарисовки наскальных надписей.
Андрюша улыбнулся:
– Григорий Иванович, а может быть, сначала немного отдохнем, не то, не дай бог, руки дрожать будут. Как бы чего не напутать.
Тот глянул на него и задорно рассмеялся.
Передохнув, они вооружились блокнотами и, по предложению Григория Ивановича, стали срисовывать надписи в две руки, то есть раздельно, чтобы впоследствии при их расшифровке избежать возможных пропусков и ошибок, сравнивая обе копии. Трудились молча, не спеша, прекрасно понимая цену возможным неточностям.
Закончив работу, засунули за пазухи блокноты с драгоценными записями и, сев на камни, достали съестные припасы. Григорий Иванович, запивая из фляжки сухари с кусочками рафинада, вслух размышлял:
– Тенерифский пик является действующим вулканом, подтверждением чему является вон та расщелина в дальнем конце площадки, из которой сочатся какие-то газы, то есть налицо наличие фумаролы[20].
Андрюша возмущенно вскочил:
– Извольте объясниться, почему я об этом узнаю только сейчас?
– Да потому, уважаемый Андрей Петрович, – спокойно ответил тот, – что я и сам только что обнаружил ее, отойдя туда по малой нужде.
– Это не опасно? – несколько успокоившись, спросил Андрюша.
– Думаю,