Перешагнуть через пропасть. Гедонистическая инженерия против уныния, одиночества и разобщенности
– сплошное ретроградство и суеверие и только и может, что пропагандировать страдания и усугублять невежество. Вера в рождение ребенка у девственницы и в рай для мучеников, а также в то, что люди делятся на спасенных и проклятых, как утверждали эти скептики, несовместима с современным образом мысли, здравым смыслом и логикой. В лучшем случае, полагали они, это способствует инфантильности. В худшем – оправдывает всякого рода зверства. Время слепой веры на исходе, единодушно заявляли они. Эти четыре всадника нового атеизма, как их вскоре прозвали, были только рады отпраздновать конец веры.
Время было выбрано удачно. Демография подтверждала их правоту. С начала 1990-х годов и на протяжении первых лет нашего века религиозность в Америке и Западной Европе стремительно сходила на нет. Посещаемость церквей – а с ней и их доходы и влияние – резко упала. Приходы закрывались или сокращались. Конечно, еще оставались верные прихожане (старушки с подсиненными кудряшками и им подобные), но молодежи, которой предстояло бы занять их место, не появлялось[48]. Номинальный рост числа католиков наблюдался только в развивающихся странах[49]. Но в родных землях христианства – в Европе и США – дела его шли все хуже. К 2015 году Исследовательский центр Пью опубликовал фундаментальные результаты: впервые в истории не просто самым распространенным, но и самым быстрорастущим «вероисповеданием» в США стала «духовность без религии» – так называемые «нерелигиозные»[50].
Почему же это произошло так внезапно? Причины этого сложны и многогранны. Социологи выявили совокупное влияние целой череды событий[51]: от распада СССР (после чего стало принято стигматизировать тех, кто причислял себя к «безбожникам»-атеистам) до возникновения «морального большинства», вынудившего тех, кому не нравилось слияние церкви и государства, искать более нейтральную почву. Наконец, 11 сентября 2001 года вспыхнуло пламя, побудившее к действию Сэма Харриса, – внезапное и жестокое появление на мировой арене джихадистского ислама. Теперь впервые в истории называть себя неверующим перестало быть признаком мятежника или, наоборот, ретрограда: так стали говорить просто люди здравомыслящие.
Однако теологи и религиоведы объясняли падение веры совсем иначе. Одни видели причину в ширящейся пропасти между церковной доктриной и требованиями общества (женщины-священнослужители, контроль над рождаемостью, однополые браки): церковь не успевала за переменами в настроениях прихожан. Другие исследователи отметили расцвет рынка духовных услуг от Опры до Тони Роббинса и «Курса чудес», предлагающих широкий ассортимент источников утешения, озарений и руководства свыше. Книжка «Есть, молиться, любить» стоит, в конце концов, долларов пятнадцать, и Элизабет Гилберт мучилась угрызениями совести, а значит, тебе уже не нужно. У церкви на этом рынке больше нет уголка, где можно единолично торговать вдохновением и искуплением.
Но все же заявления новых атеистов