мне отвели самую маленькую и неудобную, с окном, выходящим на задний двор – прекрасная возможность полюбоваться на кучи мусора – и почти без мебели. Впрочем, я непривередливая, кровать есть, вот и ладно. И ванна есть, большая – после моего бака любая ванна почти бассейн – белая, замечательная ванна с горячей водой, которая просто течет из крана. Смешно? А попробуйте-ка сначала затащить баллон с газом в крысиную нору, потом нагреть на этом газу достаточно воды, чтобы помыться, просто помыться, безо всяких излишеств вроде пены, ароматических солей, скрабов для тела и прочих приятных вещей. В ванне я лежала часа два. Потом выпила холодный чай – подали прямо в комнату, закусила пирожным и с чувством глубокого морального удовлетворения легла спать.
За двенадцать часов до…
Разговор состоялся, он был неотвратим, как дождь в хмурое осеннее утро, и столь же неприятен. Серж ощущал себя… виноватым. Да, именно виноватым, хотя Адетт и твердила, будто бы за ними нет вины.
Не вина, но обстоятельства… Война… Революция… Нынешний мир чересчур опасен для хрупкой женщины. А в Париже спокойно, особенно теперь, когда война осталась позади, а русские большевики далеко за границей.
Отмытая и причесанная, одетая и надушенная – аромат, который льнул к Адетт, на увядающей коже Стефании оборачивался вонью – Стефания стала больше походить на себя. Какая она все-таки старая. Старая и некрасивая. Этот узкий лоб, волосы, похожие на свалявшуюся паклю, обрюзгшая фигура и расплывающееся, точно плохо приготовленное тесто, лицо. Улыбается. Думает, она победила, думает, теперь Адетт раскается и попробует откупиться от старинной подруги. Впрочем, этих двоих сложно было назвать подругами, отношения, которые их связывали, были гораздо прочнее и запутаннее. Противостояние, подражание и зависть – три горгульи, жаждущие добычи.
В доме жарко – Адетт приказывает топить и летом, она мерзнет, особенно когда волнуется. Пожалуй, это единственное, что выдает волнение, да еще приятная бледность.
Интересно, кто победит на сей раз? Серж налил себя полный бокал – к черту манеры и приличия – бренди. Разговаривать на трезвую голову… неприятно.
Какое, однако, симпатичное слово.
– А ты неплохо устроилась. – Стефания заговорила первой. Она всегда выбирала прямой путь, прелесть долгой и сложной интриги не доступна ограниченному разуму. А он уже и подзабыл, сколь глупой она была.
– Думаешь, все с рук сойдет?
Поднятая бровь в качестве не то ответа, не то вопроса.
– Совсем забыла, кто ты есть? – Стефания нервничает, в голосе прорезаются визгливые нотки, совсем, как раньше, когда она, не стесняясь прислуги, закатывала скандал. – Встань, когда я с тобой разговариваю!
– Разговариваешь? По-моему, разговором эти вопли назовет лишь глухой. А теперь послушай меня, Стефания, хоть раз в жизни послушай меня… Поверь, предложение выгодное, согласившись ты потеряешь гораздо больше, нежели приобретешь. Выгоднее быть может лишь моя смерть, но я умирать не собираюсь.
Пока