отличаются от наших.
Однако подлинная причина, по которой эти книги остаются недооцененными, скажем прямо, в том, что они написаны женщиной. До совсем недавнего времени существовала категория книг «написаны женщинами для женщин». Существовала неофициально, поскольку была ничем не оправданна. Наряду с продуктами жанра, имеющими мало шансов на выживание, в нее входили произведения, написанные с большим мастерством, но в минорном ключе, романы, посвященные личной, а не общественной жизни. Такие романы редко пытаются поразить или спровоцировать читателя: напротив, несмотря на то что повествование может разворачиваться изобретательно и изощренно, все старания приложены для того, чтобы читатель чувствовал себя в нем непринужденно. Сдержанное и отточенное, оно не прибегает к тому, что Вальтер Скотт называл «категорической манерой выражения». Критически анализируя творчество Джейн Остин и восхищаясь им, Скотт увидел проблему: как можно оценить такую работу в соответствии с критериями, предназначенными для более крикливых произведений? Начиная с XVIII века эти романы были постыдным удовольствием для множества читателей и критиков – ими наслаждались, но с пренебрежением. Значение имела иерархия тем. Войне надлежало занимать больше места, нежели деторождению, несмотря на то что и в том и в другом случае проливалась кровь. Сожженные трупы ставились выше подгоревших кексов. Если женщина обращается к «мужским» темам, это не спасает ее от опошления; если мужчина снисходит до домашних тем, свободно пишет о любви, браке, детях, его превозносят за эмпатию и сдержанность, дают высокую оценку его бестрепетности, будто он рискнул отправиться к дикарям, чтобы добыть тайное знание. Порой само совершенство напрашивается на пренебрежительное отношение. Она наводит весь этот лоск, потому что не идет ни на какой риск. Ее работы безупречны, потому что они так незначительны. «Я пишу на двух дюймах слоновой кости, – иронизировала Джейн Остин, – столько труда, а результат ничтожен».
Джейн Остин освящена временем, хотя до сих пор находятся те, кто не понимает, из-за чего весь сыр-бор. На ее удачу, она была хорошей девочкой, которой хватило деликатности умереть молодой; и поскольку о ее личной жизни нечего сказать, а ее сердце защищено от исследований, критикам остается только обращаться к ее текстам. Карьера современных женщин не столь опрятна. Когда Элизабет Джейн Говард умерла в 2014 году в возрасте девяноста лет, «Дейли телеграф» назвал ее в некрологе «небезызвестной своей бурной личной жизнью». Прочие образцы «дани уважения» сосредоточили внимание на ее «провальных» любовных связях. У писателей-мужчин такие связи свидетельствуют о неукротимой мужской силе, а у женщин указывают на признак ошибочности суждений. Сесил Дэй-Льюис, Сирил Коннолли, Артур Кёстлер, Лори Ли и Кен Тайнен[1] значились среди ее побед, хотя, конечно, мир считал, что это перечисленные мужчины покорили ее. Разводы и разрывы могут нанести ущерб писателю-мужчине, но