леса и необъятная зелёная долина. Генри всматривался в очертания снежной вершины, и ему казалось, что он видит, как плывут облака, слышит, как шелестит листва, и чувствует, как свежий ветер дует ему в лицо. Мир во всём своём великолепии предстал перед ним – неизведанный, великий, опасный и ослепительно красивый… Вдруг внезапная мысль пронзила сознание: «Постойте, а что, если это та самая гора, на склоне которой погиб отец, что, если это Монблан?!»
– Генри, ты что, уснул? – мальчик вздрогнул. Громкий голос дяди будто разбудил его. – Мы все сгораем от нетерпения! Что пишут эти милейшие люди? Прочти нам! – воскликнул дядюшка, потирая руки.
Мальчик перевернул открытку, увидел написанные ровным, уверенным, знакомым ему почерком строчки и стал читать вслух:
– «Дорогой Генри, поздравляю тебя с днём рождения! Не знаю, дойдёт ли до тебя моё письмо, но если ты читаешь эти строчки – знай: я всегда рядом с тобой, что бы ни случилось, даже если ты этого не видишь. Ведь глаза могут обмануть, разум затуманиться, и только сердце откроет правду. Ты всегда в моём сердце, а я в твоём. Будь добр и честен и позаботься о своей матери. Надеюсь, эта открытка застанет вас в добром здравии. С любовью, твой отец Эдвард Дойл».
В комнате воцарилась тишина. Время будто на миг остановилось. Дядя Гарри даже открыл рот от изумления, да так и замер. Тётя Элен изумлённо смотрела на присутствующих, не в силах проронить ни слова. Тереза остановилась посреди комнаты, как громом поражённая. Её руки мелко затряслись, чайная чашка зазвенела на блюдце. Генри молча переводил взгляд от одного к другому. Казалось, если бы в комнате ударила молния, она и то произвела бы меньший эффект. Первым пришёл в себя дядя. Он принялся чесать в затылке и наконец произнёс:
– Да простят меня дамы, но что, чёрт возьми, это значит?
Тётя Элен ответила мужу недоумевающим взглядом и наконец поспешила на помощь Терезе – чашка чуть было не выпрыгнула у неё из рук.
– Это чья-то скверная шутка, – глухим голосом проговорила матушка. – Эдвард покинул этот мир. Он был человеком достойным и по своей воле не оставил бы нас… не исчез бы бесследно… – Тереза уже была готова разразиться слезами.
– А что, если он не погиб? Может, он выжил, упав со скалы? – проговорил Генри. Тут же все взгляды устремились на него. Дядя Гарри закряхтел и заёрзал в кресле. Он было открыл рот, чтобы что-то возразить, но матушка опередила его:
– Дорогие мои, вы кое-чего не знаете об исчезновении моего мужа Эдварда, отца Генри. Это грустная история, и в ней есть место тайне. Эдвард не велел мне говорить о ней, пока был жив… Но теперь, думаю, пришло время. Я знаю, что заставило его покинуть нас и уехать из города…
Было слышно, как в прихожей тикают часы. Повозка прогрохотала по улице. Соседские ребятишки звали своего пса. Жизнь кипела, и тысячи звуков проникали с улицы. Но в гостиной царила мёртвая тишина. Все боялись спугнуть повисшую над присутствующими тайну. Даже дядя Гарри обошёлся без своих обыкновенных