И Жером своими войсками поджимал бы не менее как под Мир. И Даву врезал бы в авангард войск князя. Но тогда бы и Барклай де Толли не отступал, а нанёс бы удар по противнику в направлении подходящего Багратиона. Оба командарма ожидали начала решительных действий друг от друга – и в отсутствии оных – один отступал, другой искал менее проблемный путь для соединения армий.
Мои рассуждения упредили ход дневника, вскоре я вернусь в хронологию, согласно дневника, как костяка книги.
На военном совете в Дрисском лагере нахождение Наполена с начала войны в Вильне расценивали как тонкий военный расчёт – дождаться момента наибольшего расчленения русских армий и связав их действия отвлекающими боями, силами войск, в основном находящимися в Вильне, осуществить обходной удар или в направлении Санкт-Петербурга или в сторону Москвы.
Поэтому одним из решений на совете было – выведение 1-го корпуса в составе 1-ой армии в особый статус, как отдельного корпуса, с задачей перекрытия возможного нанесения удара по направлению на столицу.
Задержка Наполеона в Вильно на самом деле была вызвана необходимостью решения польского вопроса, тем более на фоне наречения им войны, польской.
29 июня (11 июля) в кафедральном костёле в Вильно произошёл торжественный акт воссоздания унии Литвы с Польшей, тем самым соглашения о разделах Речи Посполитой от 1795 года были признаны утратившими силу. Выдержка из вступительной речи: «До настоящего исторического момента всё слагалось на нашу гибель. Зато теперь всё идет к нашему восстановлению. Польша должна существовать!.. Мы восстановляем Польшу на твердыне права, данного нам природой, на объединениях наших предков, на святом праве, признанном всем миром, которое было купелью рода человеческого… Несмотря на продолжительную отторгнутость, жители Литвы, Белой Руси, Украины, Подолии и Волыни – наши братья. Они поляки, как и мы, они имеют право пока звать себя поляками».
После сейма члены конфедерации чинным нестроевым шагом направились к своему спасителю, Императору Наполеону. Чтобы придать моменту соответствующую торжественность, один из офицеров охраны Наполеона, наблюдавший из окна второго этажа за толпой ряженых мужиков, вдруг свернувшей с улицы в сторону парадного подъезда дворца Император, дал команду караульному открыть дверь. Дежурный доложил Императору о приходе очередной депутации. Наполеон, стоящий у массивного стола, на котором была разложена на половину сложенная карта, даже не оглянулся на доклад вошедшего.
Кивнув головой, он дал понять офицеру, что он свободен. Последнее, что увидел дежурный, по-строевому разворачиваясь для выхода из помещения, резкое движение руки Императора в сторону карты, и палец, слегка прогнувшийся от соприкосновения со столом, воткнутый в карту. Император, с довольной улыбкой, вытянувшись по-военному, некоторое время смотрел на карту, затем, резко развернулся и пошёл к двери.
Конец