все набились в лифт, сбросили пальто в гардеробе и помчались наверх, обратно в оранжерею. Со столов убрали, перекрыли их к десерту, поставили новые бутылки. Когда всем налили водки, я решил выдержать паузу и, когда нас повторно обнесли десертом, начать подавать знаки, что мне пора уходить. Был уже третий час ночи. Чем старательнее я изображал скрытое беспокойство, намекая на скорый уход, тем сильнее мне хотелось его ускорить. Наверное, на деле я просто очень хотел, чтобы Клара заметила и попросила меня остаться.
Так в итоге и произошло.
– Ты правда уходишь? – Как будто она совершенно случайно подумала про такую немыслимую вещь.
– Как, уже уходишь? – воскликнул Пабло. – Ты же только пришел!
Я благожелательно улыбнулся.
– Я, – это «я» было густо подчеркнуто голосом, – налью ему еще выпить. – Это Павел. – Нельзя же уходить на пустой желудок.
– Да, такого мы не допустим, – согласилась Бэрил.
– Так ты уходишь или остаешься? – поинтересовался Пабло.
– Остаюсь, – сдался я, зная, что это не сдача, я поступаю так, как и хотел.
– Хоть с чем-то определился, – произнесла Клара.
Как мне нравятся эти люди, оранжерея, островок вдали от всего и всех, что я знаю. Укрыться от времени. Пусть так длится вечно.
– Вот, – сказал Павел, протягивая мне вместительную стопку. Я собирался ее взять, но он слегка отвел ее, пришлось чуть приблизиться – и тут он чмокнул меня в щеку. – Не удержался, – объявил он во всеуслышание. – Кроме того, он будет страшно ревновать, а я обожаю, когда Паблито ревнует.
– Нужно немедленно ввести противоядие, – заявила Бэрил. – Вопрос, позволит ли он.
– Может, и позволит.
– Наверняка, – сказала Клара с подчеркнутым равнодушием, разбередившим меня еще сильнее.
– Прежде чем погружаться, нужно спросить разрешения, – хихикнула Бэрил.
– Да не ты ему нужна. Впрочем, именно поэтому он и позволит тебе поцеловать себя так же, как она поцеловала тебя – во весь фронт, да еще и с трепетом. – Опять Ролло.
– Так и кто ему нужен?
– Она, – заявил Ролло.
– А он мне нет, – фыркнула Бэрил.
– Она залегла на дно, – пояснила Клара, имея в виду себя.
– А он – на лед, – добавил я.
Мы переглянулись. Веселье и единомыслие в наших взвешенных, на первый взгляд трезвых словах.
– Кстати, – сказала она, – ты ведь так и не знаешь моего полного имени. Клара Бруншвикг, пишется не по-людски. И раз уж ты спросил – да, я есть в телефонном справочнике.
– А я спросил?
– Собирался. Или должен был. Под префиксом «Академия-2»…
Как она виртуозно меня считывает – а я пока вижу ее на самом поверхностном уровне.
Брууншвейг, Бруншвиг, подумал я про себя, как оно пишется? Брансвик, Бранчвик, Бушвик.
– Записать?
– Знаю я, как пишется Бранчвайг.
И