заведенному государем Петром, прокричали:
– Виват Анна! Виват! Виват!
А дверь между тем уже принялась ходить ходуном под ударами.
– Да кто там такой! – разозлился фельдмаршал Долгоруков. – Я его, сукина сына!
Схватив трость, Василий Владимирович отомкнул засов и, открыв дверь, не глядя ударил по невысокой фигуре в проеме…
Ударил, но не попал. Вице-канцлер Остерман – а это был он – каким-то чудом проскользнул под тростью и как ни в чем не бывало заскочил в комнату, начиная орать громче остальных:
– Виват царица Анна! Виват!
– Выздоровел немец-то хитрожопый, – покачал головой фельдмаршал, с сожалением глядя на трость. – Вовремя-то как…
Глава вторая
Сирота Курляндская
24 января 1730 г. Герцогство Курляндия. Митава
Резиденция герцогов Курляндских – двухэтажный каменный сарай, обнесенный стеной, с четырьмя полуразвалившимися башнями. Только по недоразумению его называли дворцом. Возможно, во времена Герхарда Кетлера – первого герцога Курляндии и последнего магистра Ливонского ордена – он и был таковым. Теперь в башнях обитали совы, ссорясь с летучими мышами. Кордегардия разобрана, а на крепостной стене, поросшей кустарником, паслись вездесущие козы. Ладно бы просто объедали листву – нехай, так они своими острыми копытцами расшатывали и без того обветшавший кирпич, обрушивая целые куски.
Немногочисленная прислуга пыталась бороться с этой напастью, но все было бесполезно – рогатые животины просто забирались повыше и гнусно блеяли, помахивая бороденками. С хозяев наглых тварей спрашивать было бесполезно – чухонцы, проживавшие в окрестностях замка, делали вид, что не понимают ни по-русски, ни по-немецки. Пороть чужих холопов нельзя, а других способов воздействия не было. Однажды Анна не выдержала и разрядила мушкет в одну из козочек. Зверюшка, после недолгой агонии, была разделана, зажарена и подана на стол. Раздосадованный хозяин долго орал по-немецки, матерился по-русски и даже пытался подать жалобу в магистрат, но там отказали. Как-никак, частная собственность. С тех пор крестьяне присматривали за своей живностью, а возле стен постоянно околачивались мальчишки, отгоняя коз от стен.
Половина окон «дворца» была забита досками еще в Великую Северную войну, после штурма Митавы армией генерал-фельдмаршала Шереметева, а другая половина затянута промасленной бумагой. Дневной свет бумага не пропускала, зато позволяла сквознякам гулять по коридорам, шевеля обветшавшие гобелены, изображавшие охоты и боевые подвиги герцогов Курляндии.
Анне иногда казалось, что ветры дуют прямо с Балтийского моря, до которого было больше ста верст. Залетают же сюда чайки. На чаек трудно охотиться – слишком невероятные пируэты они выделывают, но для хорошего стрелка (а герцогиня Курляндская была хорошим стрелком!) это не было помехой. Интереснее было охотиться на ворон – пока они каркали,