это. Только моя мать ни в коем случае этого не допустит.
Глава 6 1/2
Лесс,
ладно, вот послушай.
На прошлой неделе наша дорогая мачеха Памела застукала меня с одной девчонкой. Это не просто девчонка. Ее зовут Макенна, и я несколько раз с ней встречался. Она клевая, но ничего серьезного у нас не было, и больше об этом мне сказать нечего. Но, так или иначе, Памела рано вернулась домой и застукала нас с Макенной в несколько компрометирующей позе на диване в гостиной. Помнишь тот диван, который Памела три года подряд закрывала каким-то пластиком, потому что очень боялась, как бы кто-нибудь его не заляпал?
Да уж. Неприглядное зрелище.
В особенности если учесть, что мы с Макенной бежали в гостиную из бассейна по коридору, разбрасывая одежду куда попало. Так что оба мы были совершенно обнаженными, и мне пришлось в таком виде выходить наружу в поисках своих шортов и одежды Макенны. Памела вопила и ругала меня на чем свет стоит все время, пока я ходил за одеждой и обратно и провожал Макенну к машине.
Все это выбило Макенну из колеи, и она больше не захотела со мной встречаться. Но это даже хорошо, потому у меня есть эта крутая татуировка – надпись «Хоуплесс» (помнишь прозвище, которое я придумал для вас с Хоуп?), и она предостерегает меня от сближения с людьми. Так что пока я не позволил себе проникнуться к этой девушке настоящим чувством. Это был всего лишь секс.
Не могу поверить, что вот сейчас сказал это собственной сестре. Прости.
Как бы то ни было, сама понимаешь: отец, придя домой, сильно разозлился. У него в доме действует одно-единственное правило.
Не злить Памелу.
А я нарушил это правило. Причем грубо и беспардонно.
Он попытался поставить меня на место, и я, должно быть, не вполне воспринял его всерьез. Я не хотел проявлять к нему неуважение: ты знаешь, он разочаровал меня, и все же я не собирался ему хамить. Но прикинь: четыре дня назад мне исполнилось восемнадцать, и вот он принимается читать мне мораль… В тот момент мне это показалось чертовски забавным, и я не сумел этого скрыть.
А ему это все вовсе не казалось смешным, и он рассвирепел. Принялся орать, называл меня наглым и неблагодарным, и это меня взбесило. Лесс, мне восемнадцать! Я парень! Восемнадцатилетние парни могут позволить себе такую «гадость», как секс с девчонкой в доме родителей. Господи Исусе! Отец вел себя так, словно я кого-то убил! Ну и вот. Он разозлил меня, и я, наверное, вышел из себя.
Но это еще не самое плохое. Самое плохое случилось после того, как я наорал на него в ответ, и он стал наскакивать на меня. Он, конечно, крутой мужик и может на меня наскакивать. Не потому, что крупнее меня, но все же. Я его сын, и он распетушился, словно собираясь драться.
И что же я сделал?
Я ему врезал.
Не очень сильно, но достаточно, чтобы попасть в самое чувствительное место – его гордость.
Он не стал бить меня в ответ. Даже не накричал. Просто поднес руку к челюсти и посмотрел на меня, словно был разочарован, потом повернулся и вышел. Час спустя я на машине поехал домой.