плавать по морям и океанам, и седлал одомашненных лошадей, ослов и верблюдов, на которых передвигались по суше. Через 5 тысяч лет после того, как жители Иерихона построили грозную восьми с половиной метровую башню, египтяне воздвигли пирамиду Хеопса высотой 146,5 метра.
В дополнение к этому 5,5 тысячи лет назад в Шумере, на юге Месопотамии, возникла письменность. В значительной степени независимо письменность развилась также в Египте 5,2 тысячи лет назад, в Китае 3,3 тысячи лет назад и полностью независимо в Мезоамерике 2,5 тысячи лет назад. Изначально письменность была необходима для ведения учета, а также для нанесения надписей на надгробия. Но важно, что при этом она позволяла людям сохранять полезные знания, передавать их новым поколениям и укреплять сплачивающие их мифы.
Как это происходило с технологическим прогрессом и ранее, неолитическая революция не только изменила образ жизни людей и используемые ими инструменты, но и привела к адаптации человеческих черт к новым местам обитания. Произошедшую одновременно генетическую и культурную эволюции, вероятно, лучше всего иллюстрирует адаптация, вызванная одомашниванием животных: появление у человека устойчивости к лактозе. Лактоза – это сахар, содержащийся в молочных продуктах. Он усваивается лишь после расщепления специальным ферментом, называемым лактазой. Организм доисторического человека, как и организм других млекопитающих, вырабатывал лактазу только в младенчестве. Но генетическая мутация, возникшая на Ближнем Востоке, в Европе и Восточной Африке в период от 6 до 10 тысяч лет назад, позволила ее носителям потреблять молоко и после выхода из младенческого возраста[35]. В скотоводческих обществах, населявших эти регионы, взрослые люди, способные вырабатывать лактазу, получили возможность использовать животных как движимый и возобновляемый источник пищи. Эволюционное преимущество, которое дала эта мутация, привело к ее большему распространению внутри этих популяций с течением времени. В результате в Скандинавии и на Британских островах лактозу переносит 89–96 % взрослого населения, в то время как на Дальнем Востоке доля таких людей составляет менее 10 %, поскольку в этих регионах традиционная экономика не была связана с разведением коров и овец[36].
Молоко животных не единственный продукт, к потреблению которого мы адаптировались. В результате подобных мутаций люди начали усваивать крахмал, что позволило им расширить свой рацион за счет хлеба. Но наша адаптация не ограничилась расширением рациона питания. Рост плотности населения и одомашнивание животных способствовали более широкому распространению инфекционных заболеваний и, как следствие, повышению устойчивости к ним. В некоторых обществах это привело к появлению врожденного иммунитета к малярии[37].
Таким образом, аграрная революция запустила цикл, в котором технологический прогресс и адаптация человека к окружающей среде взаимно усиливали друг друга. Вызванная ростом