и Дин,
Голдберг и Грин,
И Кастилло!
Дуй, ветер, вновь!
Дуй, ветер, вновь!
Дуй, ветер, вновь!
Со всей силы!
Она с восклицанием отбросила книгу, упавшую в раскрытом виде на палубу, и поспешила к борту. Совсем близко шла большая шлюпка, в которой было семь человек: шестеро гребли, еще один стоял во весь рост на корме и дирижировал, размахивая палочкой.
Камни и соль,
Омар, алкоголь,
Взял си-бемоль
Я на вилах.
Дирижер заметил перегнувшуюся через борт и завороженную странностью текста Ардиту. Он быстро махнул палочкой, и пение в то же мгновение прекратилось. Она заметила, что все гребцы были неграми, а он был единственным белым на лодке.
– Эй, на «Нарциссе»! – вежливо крикнул он.
– В чем соль этого диссонанса? – смеясь, спросила Ардита. – Вы из спортклуба окружной психушки?
В этот момент лодка коснулась борта яхты и огромный неуклюжий негр в «бабочке» повернулся и схватил веревочный трап. Затем, прежде чем Ардита осознала, что происходит, дирижер покинул свое место на корме, взобрался на борт и, задыхаясь, встал перед ней на корме.
– Женщин и детей не трогать! – живо закричал он. – Всех плакс утопить, мужчин сковать цепями!
Изумленная Ардита засунула руки в карманы платья и уставилась на него, лишившись дара речи.
Он был молод, у него на губах играла презрительная усмешка, а на чувственном загорелом лице сияли голубые глаза невинного ребенка. Вьющиеся от влажности волосы были черны, как смоль – ни дать, ни взять, волосы греческой статуи, выкрашенной в брюнета. Он был хорошо сложен, элегантно одет и грациозен, как спортсмен.
– Ну, провалиться мне на месте! – ошеломленно сказала она.
Они холодно посмотрели друг на друга.
– Вы сдаете корабль?
– Это приступ остроумия? – поинтересовалась Ардита. – Вы с детства идиот – или еще только собираетесь в какую-нибудь лечебницу?
– Я спрашиваю, сдаете ли вы корабль?
– Я думала, что в стране сухой закон и спиртное достать нельзя, – презрительно сказала Ардита. – Вы пили политуру? Лучше покиньте эту яхту!
– Да что вы говорите, – голос молодого человека звучал скептически.
– Убирайтесь с яхты! Вы слышите меня?!
Мгновение он смотрел на нее, как будто осмысливая сказанное.
– Нет, – его рот презрительно искривился. – Нет, я не сойду с яхты. С нее сойдете вы, если вам так хочется.
Подойдя к борту, он подал отрывистую команду, и в то же мгновение все гребцы вскарабкались по трапу и выстроились перед ним в шеренгу, угольно-черные и темно-коричневые с одного края и миниатюрный мулат ростом четыре фута с небольшим – с другого. Все они были одеты в одинаковые голубые костюмы, покрытые пылью, с пятнами высохшей тины, кое-где порванные. За плечом у каждого свисал маленький, выглядевший очень тяжелым, белый мешок, а в руках все держали большие черные футляры, в которых, по всей вероятности, должны были находиться